2.1. الإنجازات التاريخية والثقافية لنهر الفولغا بلغاريا
Волжские булгары. Глава II. Начало: Выделение булгар из тюркской общности
حачало XI в. ознаменовалось переходом булгарского этноса в акматическую фазу, когда пассионарное напряжение достигло наивысшего уровня. Этнос во всех уровнях в основном возглавляли пассионарии жертвенного типа, которые направляли свою энергию на расширение ареала его расселения, поднимали многоотраслевое хозяйство страны, развивали материальную и духовную культуру народа. В этой фазе в состав населения Булгарии вошли многочисленные племена: веда (чуваши), черемисы (мари), ары (удмурты), башкиры, кипчаки, мордва, хазары и другие, тем самым булгарский этнос превратился фактически в суперэтнос. Булгарское государство стало общим для всех населявших его народов. Активность этноса возросла, что привело к росту совершаемых им деяний во всех сферах жизни, как внутри страны, так и в контактах с соседями. Господствующей религией в Булгарии был ислам, но ни христиане, ни язычники в стране не подвергались гонениям официально со стороны государства. В стране складывалась оригинальная культура на базе местных традиций и привнесенных с исламом арабо-персидских влияний. “В фазе подъема, — писал Л.Н.Гумилев,- складывается, а в акматической фазе кристаллизуется оригинальный для каждого случая стереотип не только поведения, но и мировосприятия и мироосмысления, или то, что мы называем культурным типом.”[i]. Именно в акматической фазе этноноосфера булгар приобретает те черты, которые в дальнейшем до XX в. сохраняются без существенных изменений, несмотря на все удары исторической судьбы, связанные с военными поражениями, особенно ощутимыми в 1236 и 1552 гг. Без развитой именно в XI — начале XIII вв. этноноосферы булгарский этнос мог потерять тот стержень духовности и культуры, который выделяет его среди других народов.
Внутреннее обустройство Булгарии. В XI веке создается и укрепляется булгарское государство феодального типа с довольно четкими границами, с соответствующей структурой власти, чиновничеством, судопроизводством, налогами, войском, с пронизывающей все слои общества государственной религией — исламом. Во главе государства стоял царь, официальным титулом которого было “эмир” с добавлением древнего названия “эльтебер”: в народе его величали “патша”, “падишах”, “хан”. Многочисленные социальные группы резко отличались друг от друга как делом, которым они занимались, так и своим положением, соответственно, и своими доходами. Государственная система Булгарии того времени вполне соответствовала потребностям общественной жизни и функционировала вполне эффективно, что подтверждают экономические успехи, расцвет ремесел, искусств в стране и международные связи. В русских летописях и сочинениях арабо-персидских авторов в XI — начале XIII вв. Булгария выступает как единая земля — Булгар с единым народом — булгары, каковое обстоятельство говорит о том, что булгарской этнической системе удалось избежать пассионарного перегрева, который приводит к внутренним катаклизмам и снижению резистентности этнической системы.
Большое место во внутренних делах Булгарии занимало градостроительство. Укреплялись и расширялись города, основанные еще в X в., такие как Биляр (Великий город), Булгар (Бряхимов русских летописей), Ошель, Сувар; возникли новые: Казань, Кашан, Жукотин, Кременчук, Мардан и другие. Возникновение городов, возведение вокруг них оборонительных сооружений укрепляло самосознание булгарского этноса, придавало ему уверенность в своих делах, которые будут защищены от иноземных захватчиков. В городах строились общественные здания: мечети, караван-сараи, правительственные и судейские палаты, бани, а также дворы знати, сначала деревянные, а затем каменные и кирпичные (“кирпич” лингвисты считают булгарским словом). Однако большая часть домов в городах продолжала оставаться деревянными: дома строились из сосновых бревен, а крепостные стены были дубовыми. В скандинавских странах Булгарию называли не только “Булгарленд” (Булгарская земля), но и страной городов — “Гардарика”. Идея градостроительства была важным элементом этноноосферы булгар.
Другим важным элементом булгарской этноноосферы была идея ремесленного производства со всеми известными тогда отраслями. Металлургическое производство и ремесла занимали в Булгарии второе место после градостроительства. “Ведущую отрасль ремесла представляла собой черная металлургия и обработка железа, — пишет С.М.Червонная. — К XI веку, несомненно, не только уже существовало разделение труда между металлургами и кузнецами, но и в кузнечном искусстве и ремесле определилась своя, более тонкая дифференциация. Была заметна разница между простой, далекой от искусства продукцией сельских кузниц и совершенными в эстетическом отношении изделиями из железа и стали искусных городских ремесленников, у которых уже получила развитие система строгой профессиональной учебы — подготовки подмастерьев при опытных мастерах.”[ii]. Из железа булгарские мастера изготовляли оружие, орудия труда и предметы быта.
Широкое распространение в булгарских городах получила обработка меди и ее сплавов. Ремесленники-медники производили в основном изделия бытового назначения — ритуальную и светскую посуду (кумганы, блюда, кубки и др.), также полированные медные зеркала, украшения и декоративные детали для конской сбруи. Ювелирное ремесло, которое вобрало в себя бронзолитейное искусство, чеканку по меди, а также изготовление украшений и дорогой посуды из золота и серебра с драгоценными и полудрагоценными камнями, занимало в булгарском обществе особенно важное место, ибо его изделия прежде всего пользовались высоким спросом в самой Булгарии, а также были известны за ее пределами в ближних и дальних странах.
В ювелирных украшениях и изделиях бытового назначения булгарских мастеров нашли отражение мировоззрение и мифология народа, а также предания предков. Широкое распространение в изображениях на металлических изделиях получил, так называемый, “звериный стиль”. Одним из образов этого стиля могут служить бронзовые замочки в виде фигурок барса-единорога. “Замки в виде фигурки барса в массовом виде производились в Биляре, — писал А.Х.Халиков. — Барс — хищное животное кошачьей породы, распространенное в горах восточной части Средней Азии, Южной Сибири и Алтая — был, очевидно, тотемным животным одного из ведущих булгарских племен в Поволжье и на Среднем Кавказе — барсил. Само название этого племени состоит из двух древнетюркских слов: барс — хищный зверь, тигр, один из почетных символов двенадцатилетнего животного календаря-цикла и ель, иль (…) — племенной союз, племя, народ, государство, страна. Таким образом, барсил — племя, племенной союз или народ барсов. Как известно, барсилы или серебряные булгары составляли ведущую группу булгарского населения Волжской Булгарии, из их среды избирались и булгарские цари, которые иногда именовались царем булгар и барсил. По мнению видного татарского историка Ш.Марджани, барс был знаком (ураном) булгарских царей”[iii]. Видимо, для отличия военно-племенных вождей от простых воинов в древности у барса появляется такой важный атрибут как рог: изображение рогатого барса, а также крылатого, становится их символом. Не напрасно же, в тюркских сказках и преданиях рог был принадлежностью головного убора одного из самых легендарных царей — Александра Македонского (Зюлькарная).
Высокого уровня достигла в своем развитии в Булгарии производство керамических изделий: высокохудожественной посуды, светильников, сосудов для благовоний. В городах страны изготовлялись самые разнообразные керамические горшки и корчаги, кувшины и котлы, блюда и чаши и др. изделия, которые отличались совершенством формы и многообразием цвета и наносимых на них орнамента. Гончарные изделия прежде всего производились для внутреннего потребления, но они являлись одним из статей булгарского экспорта в соседние земли и страны. С.М.Червонная пишет: “Раскопками в Суздале были обнаружены остатки гончарного горна с обломками типичной булгарской керамики, что свидетельствует не только об экспорте из Булгарии керамических изделий, пользующихся популярностью на Руси, но и о приглашении в Суздальскую землю булгарских опытных и искусных гончаров”[iv]. Керамическое искусство булгар не стояло на месте, в его развитии были и скачки, один из которых произошел в XII в., когда получило применение горновой обжиг вместо кострового, что обеспечило повышение качества изделий, их утилитарных и художественных достоинств.
Основой жизни Булгарии было сельское хозяйство. Как бы в стране не было много городов, все-таки основная часть населения жила в деревнях и занималась земледелием, скотоводством, охотой и рыбной ловлей. Из деревни поступали в города не только зерно, мясо и другие продукты, но и шкуры животных, из которых выделывалась лучшая в Восточной Европе кожа. “Доныне под именем Болгар, — писал Н.М.Карамзин в своей “Истории”, — разумеется в Турции восточные сафьяны, а в Бухарии юфть: из чего заключают, что Азия получала некогда сей товар от Болгаров. Достойно примечания, что в древнем их отечестве, в Казани, и ныне делаются лучшие из Русских сафьянов”[v]. Сельское хозяйство поставляло сырье для прядения, ткачества и производства одежды. Высокое развитие в Булгарии в этот период получило зерновое хозяйство. Экспорт зерна, прежде всего, в Суздальскую и Новгородскую Русь составляло одну из статей внешнеторговых связей Булгарии. Н.М.Карамзин, ссылаясь на летописи, пишет, что в 1023 г. в Суздальской земле разразился голод и “между тем жители искали помощи в изобильной стране Казанских Болгаров, и Волгою привезли оттуда множество хлеба…Голод миновался”[vi]. Он же, отмечая события 1231 г. и ссылаясь на Татищева, пишет, “что Болгары возили тогда хлеб по Оке и Волге во все города Российские, и прислали Великому Князю Георгию (Юрию Всеволовичу — Р.Б.) 30 судов с житом: за что Георгий отдарил их золотом, серебром и костями рыбьими”[vii]. Видимо, булгарского хлеба лишились новгородцы, когда в 1170г. Андрей Боголюбский осадил за своеволие Новгород, но не сумев взять его, запер торговые пути, по которому в Новгород шел поволжский хлеб, в результате чего в городе на- чался голод, и новгородским боярам пришлось уступить и принять в князья ставленника Андрея[viii].
Особое значение в укреплении этноноосферы булгар имело развитие их духовной жизни. Булгарское общество в XI-XIII вв. достигло высокого уровня в экономическом, социально-политическом и культурном росте, что способствовало возникновению профессионализма в духовной культуре. Булгарская культура этого периода была культурой письменной. “Еще до проникновения арабского алфавита, — пишет Г.М.Давлетшин, — булгары пользовались рунической графикой, близкой к тюрко-орхонской. О бытовании у болгар в VIII-IX вв. рунической письменности говорят надписи из Маяцкого и Саркелского городищ, коллекции Новочеркасского музея(…), Надь-Сент Миклошского клада (Венгрия) (…), Дунайской Болгарии(…) и т.д.”[ix]. Эти факты подтверждаются также исследованиями С.А.Плетневой, которая основываясь на прочтении надписей на камнях и бытовых вещах, найденных в Маяцком городище, пишет: “Предметы, на которых сделаны надписи, и само их содержание свидетельствуют о широко распространенной среди жителей Хазарии грамотности — грамотой владели простые строители крепости и степные кочевники среднего достатка”[x]. Эти факты говорят о том, что булгары вполне были готовы принять письменность на основе арабской графики и в дальнейшем на ее основе поднять свою письменную культуру на более высокую ступень. В период расцвета Булгарии уже существовала широкая сеть начальных школ при мечетях с муэдзинами и имамами, которая сохранилась в деревнях вплоть до Советской власти.
В Булгарии появляются высшие и средние религиозные учебные заведения — медресе. Шакирты (студенты) из булгар получают образование не только в своих медресе, но и в восточных странах — в Средней Азии и на Ближнем Востоке. В то же время шакирты из этих стран обучаются в учебных заведениях Волжской Булгарии. С принятием ислама в страну начинает проникать из Средней Азии литература, написанная на бумаге. С появлением бумаги в Булгарии получают распространение рукописные книги, а также появляется возможность обучать письму более широкие слои населения. “В распространении грамотности среди широких слоев населения, — пишет Г.М.Давлетшин, — было заинтересовано и мусульманское духовенство, ибо умение читать и писать по-арабски давало возможность непосредственно познакомиться с Кораном, религиозными книгами, осваивать дидактическую литературу, направленную, главным образом, против языческих традиций. Следовательно, процесс распространения элементарной грамотности и исламизация булгарского общества шли параллельно”[xi].
В результате социально-экономического, политического и культурного развития в булгарском государстве возникла потребность в научных знаниях. Крупнейшими научными центрами страны были города Булгар, Сувар и нижнебулгарский город Саксин. Наиболее образованной частью населения являлись богословы и проповедники, судии и другие государственные чиновники. В какой-то степени представление о духовной жизни булгарских городов дает арабский автор XII в. ал-Гарнати, говоря о городе Саксине: “А в середине города живет эмир жителей Булгара, у них есть большая соборная мечеть, в которой совершается пятничное моление, и вокруг нее живут булгарцы. И есть еще соборная мечеть, другая, в которой молится народность, которую называют “жители Сувара”, она тоже многочисленна”. И далее: “А в день праздника выносят многочисленные мимбары (возвышение, с которого в мечети произносят проповеди — Р.Б.) и каждый эмир молится с многочисленными народностями. У каждой народности есть кадии (мусульманский судья — Р.Б.), и факихи (правовед — Р.Б.), и хатибы (проповедники — Р.Б.)”[xii]. В городах практиковали табибы (врачи), слава о которых иногда бывала широко известной.
Одним из первых ученых Волжской Булгарии XI в. был Бурхан-ад-дин ал-Булгари. Он известен своими трудами по фармакологии, риторике и богословию. Широкое распространение на Востоке получили труды булгарского ученого Сулеймана ибн Дауда ас-Саксини-Сувари, богослова и писателя, выходца из г.Сувара, жившего в городе Саксине. Он написал на персидском языке труд дидактического характера под названием “Свет лучей — правдивость тайн”, затем перевел его на арабский язык, назвав “Порадующий больных душ”. И наконец, “Цветок сада порадующий больных душ” — это сокращенный вариант двух первых книг. Сулейман ибн Дауд ас-Саксини-Сувари посвятил все свои сочинения своему учителю Абу-л-Аля Хамиду ал-Булгари, у которого учился в медресе. Последний был энциклопедически образованным ученым, широко известным на Востоке, в тонкостях разбирающимся в научной и богословской литературе мусульманского мира своего времени. Булгарские ученые и богословы были хорошо известны в Средней Азии, Хорасане. Некоторые из них жили и творили на Востоке, иногда занимая в тех странах религиозные и административные посты. Так, например, Ходжа Ахмед Булгари был учителем и шейхом знаменитого султана газневидского государства, куда входили территории современного Афганистана, ряд областей Ирана, Средней Азии, Индии, Махмуда I Газневи (967-1030)[xiii].
Значительное развитие в Волжской Булгарии получили такие науки, как математика, астрономия, химия, медицина, география, история и др. В Булгарии было известно несколько календарей. Астрономические знания булгарские ученые приобретали в Средней Азии и в странах Ближнего и Среднего Востока, где астрономия и другие естественные науки получили в то время наибольшее развитие. Рост ремесленного производства и возникновение фармакологии потребовали знаний в области химии. Булгары были знакомы и умели применять такие металлы и металлоиды, как железо, медь, никель, свинец, олово, ртуть, серебро, золото, сурьма, сера и т.д. Булгарские кузнецы производили сталь повышенного качества, владели основами сварки и пайки, а также изготовления различных сплавов на основе меди — бронзы, латуни и др. Высокого совершенства достигли мастера, изготовляющие украшения и предметы быта из меди, золота и серебра. Все это потребовало в свою очередь совершенствования математических знаний и формирования их в науку.
Булгарские ученые-медики также получили широкое признание не только в Булгарии, но и в странах Востока. Одними из них были братья Таджетдин и Хасан ибн Йунус ал-Булгари. Таджетдин ал-Булгари написал сочинение “Лучшие лекарства от отравления”, а его брат Хасан по просьбе известного врача Бадр-ад-дина Махмуда ибн Усмана в 1220-21 гг. переписал его. Трактат по фармакологии “О простых лекарствах” написал также Бурхан-ад-дин Ибрагим ибн Йусуф Булгари, имя которого было известно в мусульманских странах. Всему Востоку было известно имя целителя Ходжы Булгари в Газни. Он был усыновлен поэтом Хакимом Санаи, но прожил недолго — умер в возрасте 39 лет. Поэт же построил на его могиле надгробие, воспел его талант врача в стихах. “Это может быть тот самый Ходжа Ахмед Булгари, который был учителем и шейхом знаменитого султана Махмуда Газневи,- делает предположение Г.М.Давлетшин.- И в наши дни мусульмане со всех концов мира приходят к могиле булгарского лекаря и к источнику с его именем, надеясь избавиться от недугов. В 1971 г. на его могиле был воздвигнут мавзолей из белого мрамора”[xiv]. Широкое распространение в Булгарии получила книга таджикского ученого-медика Авиценны “Каноны врачебной науки”. Под именем Абу Гали-сина он известен булгаро-татарам до сего дня, прежде всего через прекрасную легенду о нем, написанную булгаро-татарским просветителем XIX в. Каюмом Насыри, которая, видимо, восходит к народным сказаниям.
Развитие торговых связей Булгарии со многими странами Востока и Восточной Европы требовало совершенствования географических знаний. Прежде всего булгарские купцы, путешественники и проповедники знакомились с другими странами по сочинениям таких мусульманских географов, как ал-Балхи, Ибн Халдун, ал-Масуди, ал-Марвази, ал-Идриси и другие, которые традиционно делили известные земли на семь климатов со входящими в них странами. Сведения о седьмом климате, т.е. о северных странах и народах, арабские географы получали в Булгарии, что видно из сочинений Ибн Фадлана (X в.), ал-Гарнати (XII в.), Ибн ан-Нугмана (XIII в.) и др. Булгары хорошо знали и имели связи с народами, которые жили от них на север вплоть до Северного Ледовитого океана. К северу от удмуртов (чирмеш, ар) жил народ вису (ису), за ними югра (юра), а на берегу Темного моря за горами обитали, по представлениям булгар, дикари. Естественно, булгары имели ясное представление о Руси и ее городах, о землях, лежащих к Востоку и югу. Они никогда не забывали о Кавказских горах, Каспийском, Черном, Азовском морях, рядом с которыми когда-то жили их предки, и рассказы о них передавались из поколения в поколение.
В XI-XII вв. в Волжской Булгарии появляются первые ученые историки, которые обобщают “предания старины глубокой”, пишут историю булгарского народа. Одним из них был Якуб ибн Нугман (1058/59-1164), написавший “Историю Булгара”. Эту книгу упоминает в своем сочинении Абу Хамид ал-Гарнати, который дает ей высокую оценку и приводит из нее отдельные отрывки. Булгары обладали сведениями и по истории других народов. В частности, им было известно имя Александра (Искандера) Македонского. С высокой степенью достоверности можно сказать, что в Булгарии при эмирах находились летописцы, которые писали деяния не только правящих в то время эмиров, но и их предков, ибо родословные в престолонаследовании были очень важны — они доказывали легитимность правящих монархов. Кроме того, было в традиции даже простых булгар знать своих предков до девятого колена.
Достойное место в мусульманском мире занимали булгарские богословы и философы. Естественно, в то время споры, диспуты шли по вопросам толкования Корана. Уже в X в. булгарские богословы приступают к изучению хадисов — преданий об изречениях и делах пророка Мухаммеда. О хадисах и их понимании писали Абу-л-Аля Хамид ибн Идрис ал-Булгари и Сулейман ибн Дауд ас-Саксини-Сувари. Многие богословские и философские проблемы нашли отражение в таких сочинениях, как “Полезные сущности” и “Всеобъемлющий” Ходжи Ахмеда ал-Булгари, “Трактат” Бурхан-ад-дина ал-Булгари и других. Духовная жизнь Булгарии протекала на достаточно высоком для своего времени уровне и была вплетена в общую ткань мусульманского мира. Булгарские проповедники ислама оттачивали свое мастерство богословов не только среди единомышленников в странах Востока, но и практически претворяли в жизнь принципы, которым они следовали. Булгарские подвижники распространяли ислам среди башкир и некоторой части финно-угорских народов. Известно, что со словом пророка Мухаммеда они ездили и в города Руси. Не только богословы, но и ученые мусульманских стран в то время писали свои труды и трактаты на арабском языке, на языке науки исламского мира. Есть все основания надеяться, что нас еще ждут значительные открытия трудов булгарских ученых в архивах и хранилищах книг в странах Ближнего и Среднего Востока.
Те войны, которые пронеслись по Булгарии огненным смерчем в XIII и XVI веках, уничтожили прежде всего такие культурные достижения булгар, как книги, написанные на бумаге иногда в нескольких экземплярах, архивы эмиров и ханов, а также летописи, которые велись при них. Горели деревянные города — горели и книги. К сожалению, у булгарских мусульман не было даже ничего похожего на русские православные монастыри, где велись бы летописи и хранились книги. Этим обьясняется малочисленность и отрывочность доходящих до нас образцов литературных памятников булгар. Поэтому так ценна для нас поэма булгарского поэта и мыслителя Кул Гали (погиб в 1236 г.) “Кысса-и Йусуф”, сохранившаяся в полном обьеме благодаря народной памяти. И до него булгарские писатели и поэты создавали художественные произведения. Особой популярностью среди булгар пользовалось религиозно-дидактическое произведение Сулеймана ибн Дауда ас-Саксини-Сувари “Зухрат ар-Рийаз”, написанное в виде небольших рассказов-хадисов и расцвеченное известными в то время художественными средствами. “Близость волжско-булгарского языка к другим тюркским языкам (кипчакскому, огузскому, уйгурскому),- пишет Г.М.Давлетшин,- дала возможность взаимно обмениваться литературными достижениями. Булгарские письменные памятники находили более широкую аудиторию тюркоязычных читателей”[xv].
Многокомпонентная материальная и духовная культура усложняла этноноосферу булгар, она вибрировала более мощно, захватывая в свое поле влияния многие племена и народности, которые начинали осознавать себя как представители единого народа. К булгарам тяготели под воздействием их этноноосферы многие окружающие народы. Именно в это время хазары, как близкие родственники булгар по крови и по духу, стали называться их именем как низовские булгары. Этноноосфера булгар в XI-XIII вв. достигла такого уровня развития, когда заимствования из культур других народов, в частности, арабов, хорезмийцев, русских, перерабатывались в булгарском духе и входили органически составной частью их менталитета и бытия. Пространственно этноноосфера булгар охватывала земли от Северного Ледовитого океана до Каспийского моря и Северного Кавказа, от Уральских гор, реки Яика до бассейна рек Дон и Ока. И это не преувеличение. Дело в том, что в последующие века, когда булгары потеряли политическую самостоятельность, их имя стало скрываться под другими названиями — черные клобуки, черкасы, асы (ясы), бродники, казаки, татары. Ибо летописцам, которые переписывали сочинения своих предшественников, казалось, что не могло быть величия у народа, который не мог его сохранить, а народ побежденный и расколотый теряет свое самосознание, его этноноосфера замыкается в себе и не реагирует на новые названия распавшихся его частей.
Взаимодействие булгар с соседями. После распада Хазарского каганата в домонгольский период в Восточной Европе существовали только два государства — Волжская Булгария и Русь, два этноса — булгары и русские, этноноосфера которых, как наиболее мощные, охватывающие этноноосферы окружающих их племен и народностей, в конце концов, пришли в соприкосновение в борьбе за преобладание в регионе. Оба этноса — булгары и русские — были известны далеко за пределами своих стран. О них писали в своих сочинениях арабские, персидские и тюркские авторы. Последних особенно интересовали булгары как тюркский народ мусульманского исповедания, занимающий земли далеко на севере рядом с русскими. Немало внимания уделил булгарам в своем “Словаре тюркских наречий” уйгурский ученый-филолог XI в. Махмуд Кашгари. Вопрос о принадлежности булгар к той или иной группе народов и соответственно булгарского языка имеет важное значение для характеристики их этноноосферы.
У Махмуда Кашгари не было никаких сомнений, что булгары — тюрки. Он писал: “Булгар — один из прекраснейших тюркских городов”[xvi]. Рассматривая тюркские языки, он отметил: “Языки киргизов, кипчаков, огузов, тухси, ягма, чигил, играк, ярук — только тюркские. Языки ямаков, башкир к ним близки. Расположенных до Византии языки булгар, сувар и печенегов — тюркские с укороченным окончанием”[xvii]. Ученый указал и языки народов, живущих рядом с тюрками: ябаку, татар, басмил. Он отметил, что у них свой присущий им язык[xviii]. Перечисление степных народов М.Кашгари начинает от Византии и заканчивает у границ Китая: печенеги, кипчаки, огузы, ямаки, башкиры, басмилы, кай, ябаку, татары, киргизы. Данное обстоятельство говорит о том, что этноноосфера булгар входила в общую этноноосферу единого тюркского мира на основе мусульманской веры. Однако не все тюрки входили в мусульманский мир. Тюркские кочевые племена, которые имели свои кочевья на юго-восток и юго-запад от Булгарии, были язычниками, а некоторые из них, особенно находящиеся в поле влияния этноноосферы православных византийцев и русских, принимали христианство и входили в противоречие с мусульманской Булгарией. Л.Н.Гумилев приводит слова персидского историка Раванди, писавшего в 1192-1196 гг. сельджукскому султану Кай-Хусрау: “…В землях арабов, персов, византийцев и руссов слово (в смысле “преобладание” — Л.Г.) принадлежит тюркам, страх перед мечами которых прочно живет в сердцах” соседних народов[xix]. В таком сложном мире булгары укрепляли свое государство, развивали свою материальную и духовную культуру, отстаивали свою независимость от посягательств извне.
Сложные отношения установились у Булгарии с Русью после принятия последней христианства и его победы среди основной массы русских, на что ушло, по крайней мере, 100 лет. Как известно, после заключения “вечного мира” между Булгарией и Киевской Русью в 985 г. торговые отношения были закреплены договором 1006 г. Почти до конца XI в. булгаро-русские взаимоотношения были мирными, бесперебойно действовали сухопутные и водные торговые пути между Булгаром и Киевом. В этот мирный период булгарские купцы проникли во многие дальние страны, как-то: Средняя Азия, Китай, Индия, Закавказье, Арабский халифат, Персия, Скандинавия, Венгрия и другие. А.Ю.Якубовский писал: “Насколько далеко распространились торговые и культурные связи булгар, видно хотя бы из того факта, что, по словам персидского историка Абу-л Хасана Бейхаки, булгарский царь Абу Исхак Ибрахим, сын Мухаммеда, в 1024/25 году послал большие суммы денег на постройку пятничных мечетей в городах Себзаваре и Хосровджирде в Хоросане”[xx]. Непростые отношения к концу XI столетия между Булгарией и Русью сложились в связи с тем, что, с одной стороны, торговый обмен между ними требовал поддержания мира, но, с другой стороны, этноноосфера булгар на основе ислама и этноноосфера русских на основе православия подталкивали их менталитеты на конфронтацию.
Принятие булгарами ислама, а русскими православия и, соответственно, изменение несущих частот их этноноосфер привело к передвижению массы людей в двух направлениях: из Руси в Булгарию, из Булгарии в Русь. “Когда земли междуречья Волги и Оки и верховьев Волги в XI-XII вв.,- писал А.Х.Халиков,- вошли в состав русских княжеств и стало распространяться христианская религия, часть ростовских мерян переселилась в Булгарию и приняла ислам”[xxi]. В то же время в XII в. владимиро-суздальские князья, отовсюду созывая “многие тысячи людей” в свои города “из булгар, мордвы, венгров, кроме русских”, давали им “не малую ссуду”, тем самым способствуя развитию своих земель[xxii]. Сколько взаимно переселилось булгар и русских мы не знаем, но фактом остается то обстоятельство, что булгары жили в городах Владимиро-Суздальской Руси, а русские в городах Волжской Булгарии. Известно, что в городе Булгар русские жили отдельной слободой и, возможно, имели свою церковь. “Взаимоотношения между Русью и Волжской Булгарией, — пишет М.Д.Полубояринова, — были двусторонними. Распространение булгарских находок на территории Руси осуществлялось по тем же закономерностям, что и русских в булгарских землях. Появление булгарской керамики на русских поселениях говорит о пребывании здесь болгар. Конечно, булгарская посуда, изготовленная с большим совершенством, нежели русская, могла в отдельных случаях служить предметом торговли или подарков, а может быть, тарой, вмещающей проданный товар. Однако в большинстве случаев ею, вероятно, пользовались булгарские купцы и ремесленники, отправлявшиеся в соседнюю страну с торговыми целями, на заработки или в качестве пленных”[xxiii].
После ста лет спокойной жизни в булгаро-русских отношениях мирные периоды начинают перемежеваться военными столкновениями, что является отражением отхода несущих частот этноноосфер булгар и русских друг от друга на большее расстояние в связи с укреплением у первых ислама, а у вторых православия. Под 1088 г. русские летописи сообщают о взятии булгарами города Мурома: “Взяша болгаре Муром”[xxiv]. Подробности данного события находим у В.Н.Татищева: “В те же времена были на Волге и Оке разбои, и много болгар торгующих пограбили и побили. Болгаре же прислали ко князю Олегу и брату его Ярославу просить на разбойников, но не получа управы и взятого, пришед с войски, Муром взяли, а села пожгли”[xxv]. В стычках подобного рода еще нет политических целей. “Источники по внешнеполитической истории Волжской Булгарии, главным образом по ее связи с Киевской Русью, — пишет Р.Г.Фахрутдинов, — показывают, что эти связи в основном были добрососедскими, если исключить несколько инцидентов, вызванных чисто экономическими причинами (сбор дани, ограбление купцов). В этот период еще не ставятся широкие политические цели, нет стремления к расширению границ. Этим кончается первый период русско-булгарских взаимоотношений. Второй период этих отношений связан с образованием Северо-Восточной Руси с политическим центром на Верхней Волге”[xxvi]. Второй поход булгары совершили в 1107 г. на Суздаль. Возможно, со взятием Суздаля булгары связывали уже решение каких-то политических вопросов. По крайней мере, это был период наибольшей активности булгарского этноса, в то время как старорусский этнос шел к своему закату, а великорусский этнос еще не возник.
В Северо-Восточной Руси православие победило не сразу. Ко времени описываемых событий сопротивление язычества еще не было окончательно сломлено. Дело осложнялось еще и тем, что мусульманские проповедники из Волжской Булгарии проводили свою пропаганду среди русских и мерян, что вызвало противодействие со стороны владимиро-суздальских князей. В дальнейшем, когда православие окончательно укрепило свои позиции, неприязнь, вызванная вмешательством булгар в дела Руси, постоянно толкала владимиро-суздальских князей на конфронтацию с мусульманской Булгарией. Хотя, видимо, военные конфликты между Владимиром и Булгаром возникали не только из-за захвата прекрасных пленниц, тем не менее в следующих словах Л.Н.Гумилева схвачены важные моменты, характеризующие некоторую общность булгар и русских: “… Волжские болгары свели постоянную войну с Суздалем и Муромом к обмену набегами ради захвата пленниц. Болгары пополняли свои гаремы, а русичи восполняли ущерб. При этом дети смешанных браков считались законными, но обмен генофондом не привел оба соседских этноса к объединению. Православие и ислам разделяли русичей и болгар, несмотря на генетическую перемешанность, экономическое и социальное сходство, монолитность географической среды и крайне поверхностное знание догматики обоих мировых религий большинством славянского и болгарского населения”[xxvii].
Причины походов русских на булгар были разными. Так, например, поход Юрия Долгорукого в 1120 г., по мысли некоторых исследователей, был связан с отравлением булгарами его тестя половецкого князя Аепы. В Ипатьевской летописи об этом говорится: “…Придоша половци к болгарам, и высла им князь болгарский пищи с отравою, и пив Аепак и прочие князи вси помраша”[xxviii]. Юрий Долгорукий с братом своим Глебом не замедлил выступить против булгар по Волге на ладьях с суздальским и ростовским войском. Несмотря на большие силы, с которыми булгары выступили против войска Юрия Долгорукого, они были побеждены, и русские вернулись с добычей. Неприязнь к булгарам передалась сыну Юрия Долгорукого от половчанки Андрею Боголюбскому, который не забыл, что булгары отравили его деда Аепу. Тем не менее мирный период в булгаро-русских отношениях протянулся более чем на четыре десятилетия, что было связано с достаточно высокой пассионарностью булгар и малой активностью русских, ибо Владимиро-Суздальская Русь находилась в самом начале своего пути обновления этноса.
Только в 1164 г. Андрей вместе со своим братом Ярославом и сыном Изяславом, собрав большое войско, выступил против булгар. Об этом походе Н.М.Карамзин пишет следующее: “Оскорбленный соседственными булгарами, он разбил их войско многочисленное, взял знамена и прогнал князя. Возвращаясь с конницей на место битвы, где пехота Владимирская стояла вокруг Греческого образа Богоматери, привезенного из Вышегорода, Андрей пал перед святой иконою, слезами изъявил благодарность небу, и желая сохранить память сей важной победы, установил особенный праздник, доныне торжествуемый нашей церковью. Россияне завладели на Каме славным Болгарским городом Бряхимовым, и несколько других городов обратили в пепел”[xxix]. Победе над булгарами Андрей Боголюбский придавал такое большое значение, что по возвращении из похода совершил ряд знаменательных действий, имеющих символическое значение: освещение надвратной церкви на вновь построенных Золотых воротах города Владимира, возведение новых Успенских соборов во Владимире и Ростове, установление нового церковно-государственного праздника Владимиро-Суздальской Руси 1 августа — Всемилостивого Спаса и Богоматери[xxx].
Насколько крепко этноноосфера держит личность в своих сетях, заставляя ее мыслить и действовать в соответствии с ее вибрациями, говорит пример Андрея Боголюбского. Полуполовец, его матерью была дочь хана Аепы, имевший второе половецкое имя Катай (Китай), знавший половецкий язык, много раз взаимодействовавший с половцами в борьбе с своими противниками, Андрей Юрьевич был великим строителем земли Русской. Женатый на булгарской принцессе, он в борьбе за преобладание Владимиро-Суздальской Руси не раз ходил походом на Волжскую Булгарию, постоянно поддерживал церкви и монастыри, усердствовал в обращении многих булгар и евреев в христианскую веру[xxxi]. Зимой 1171 г. Андрей Боголюбский опять начал войну с булгарами — послал на них своего сына Мстислава, с которым соединились рязанцы и муромцы. Тем не менее набрать большое войско не удалось. Взяв по берегу Камы шесть булгарских деревень и седьмой городок, Мстислав, пленив женщин и детей, решил вернуться, дабы не испытывать судьбу. За ним вплоть до границы, которая тогда проходила по устью Оки, гнались булгары. Русские с трудом оторвались от догонявших их булгар, переправились по льду через Оку и вернулись домой. В том же году Мстислав умер. Но и Андрей Боголюбский прожил после смерти сына недолго. В 1174 г. против него среди бояр возник заговор, во главе которого стояли сыновья боярина Кучки, убитого когда-то отцом Андрея. В заговоре приняла участие и вторая жена Андрея, булгарка родом, из желания мести мужу за зло, причиненное им ее народу — булгарам. Орудием убийства был избран ключник Анбал (по имени явно булгарин), который и умертвил Андрея.
В 1176 г. великим князем Владимиро-Суздальской Руси стал Всеволод III Большое Гнездо, брат Андрея Боголюбского. В булгаро-русские отношения смена власти существенных изменений не внесла. Взаимные вторжения продолжались, что видно из письма Всеволода в 1182 г. киевскому князю Святославу Всеволодовичу: “Отче и брате, се болгары соседи наши…, суть вельми богаты и сильны, ныне пришед по Волге и Оке, якоже и коими с великим войском многие городы разорили, людей бесчисленно пленили, которым я един противиться не могу… Половцев же призывать не хочу, ибо они с болгары язык и род един…”[xxxii]. Татищев причину вторжения булгар в русские земли объясняет тем, что они искали “управы на русских грабителей”. Как бы там ни было Всеволод начал готовиться к ответному вторжению. По этому поводу Н.М.Карамзин писал: “Подобно Андрею смотря с завистью на цветущую художествами и торговлею Болгарию, Всеволод желал овладеть ею, и звал других Князей к содействию. Война с неверными казалась тогда во всяком случае справедливою”[xxxiii].
Всеволоду в походе на булгар в 1183 г. удалось собрать значительные силы. С ним ходили князья Роман, Игорь, Всеволод, Владимир Глебовичи, князья Рязанские и Муромский князь Владимир Юрьевич со своим братом Давыдом, а также сын князя Давыда Смоленского. Союзники до устья Цивили плыли по Волге. Затем, оставив ладьи под стражей Белозерских воинов, пошли сухим путем по берегу. Пройдя достаточно большое расстояние, увидели вдали конницу. Думая, что это булгары, стали готовиться к битве, но мнимые неприятели оказались половцами, которые также шли войной на Булгарию. Среди них был и князь болгарский, видимо из донских. Вполне естественно, объединенное русско-половецкое войско вторглось в Булгарию и осадило Великий город (Биляр) в земле серебряных булгар. Пока старшие военачальники совещались в шатре, юный племянник Всеволода Изяслав Глебович по горячности своей не выдержал и один со своей дружиной напал на булгарскую пехоту, стоявшую перед городскими воротами. Изяслав был смертельно ранен стрелой. Всеволод, видя страдания своего любимого племянника, не мог должным образом заниматься осадой города. В десятый день осады великий князь заключил мир с булгарами и отступил к ладьям, которые находились довольно далеко от столицы Булгарии. На стоянке русских судов произошла небольшая стычка — стремление булгарского отряда истребить их не увенчалась успехом. Там Изяслав скончался и Всеволод с горестью возвратился в свою столицу[xxxiv]. Видимо, в мирном исходе противостояния русских и булгар сыграло свою роль не только смертельное ранение любимого племянника Всеволода, но и воинская сила булгар и неприступность столицы Булгарии Биляра (Великого города русских летописей). В акматической фазе этногенеза булгары обладали достаточной пассионарностью, чтобы отстоять свою честь и свободу.
При описании событий того времени и В.Н.Татищев, и Н.М.Карамзин упоминают областные названия булгар, что важно с точки зрения выявления местности их проживания, а значит и пространства действия этноноосферы булгар. Что касается серебряных булгар, вопрос здесь ясен — это жители столицы Булгарии Биляра и ее центральных районов вокруг столицы. Челмата — от реки Чулман (Кама), т.е. жители поселений, возможно, по правому берегу Камы и на север от нее. Но вот Н.М.Карамзин, ссылаясь на Киевскую летопись, упоминает “о Болгарах Тимтюзях”. Обратимся к В.Н.Татищеву. Он пишет: “Серебряные болгары — выше Казани… Чалмато — болгары по реке Каме…”[xxxv]. Там же читаем: “Месчора, Елатьма, Кадом, Шатск и Елец, Темников, Ломов, Козлов, Танбов, митимдюди, болгары,..”. Митимдюди, по Татищеву, Тимтюзи, по Карамзину, — это и есть булгары, живущие юго-восточнее Рязани и южнее Мурома по рекам Цна и Мокша. Это они спешили на помощь к своим соплеменникам, когда Всеволод с огромным по тем временам войском пошел войной на Волжскую Булгарию.
В 1186 г. великий князь Всеволод организовал новый поход на булгар, но сам не принял участия. Видимо, русские вторглись только на окраины Булгарии и сильного военного столкновения с восточным соседом не было, ибо даже Н.М.Карамзин скупо сообщает, что “Воеводы его возвратились оттуда с добычей и пленниками…”[xxxvi]. Через 9 лет, в 1205 г., Всеволод послал на булгар судовую рать, которая “множество полона взяша” и “товар мног взяша, и потом придоша в свояси”[xxxvii]. Нельзя думать, что булгары и русские все время были в состоянии войны друг с другом. Русским мир с булгарами также был необходим, как последним, ибо Русь могла торговать с Востоком только через Булгар — крупный торговый центр Восточной Европы, куда свои товары привозили купцы из многих стран Средней Азии, Среднего и Ближнего Востока, из Китая, Индии и других земель. Волга была единственным торговым путем между Азией и Восточной Европой. Сухопутные связи были сопряжены с большими трудностями с точки зрения безопасности и веса перевозимых товаров и выбора транспортных средств.
Мирные периоды взаимоотношений Булгарии и Руси иногда длились более десяти лет, что в то бурное время было большим сроком. Столкновения между ними больше всего случались из-за торговых интересов и сфер влияния булгар и русских на окружающие племена, с которых можно было взимать дань, что, кроме того, было осложнено различием их вероисповедания — исламом и православием. Столкновение торговых интересов между двумя государствами привело в 1219 г. к взятию булгарами города Устюга, который находился на земле заволочской чуди, где шла успешная колонизация этих мест русскими. Булгарам пришлось отступить и испытать ответный поход русских на свои земли.
Летом 1220 г. брат великого князя Юрия Всеволодовича (стал великим князем в 1218 г. через 6 лет после смерти своего отца Всеволода) Святослав с сыновьями муромских князей и с сильным ополчением на судах приплыл Волгой в Волжскую Булгарию. Святослав пристал со своим войском к правому берегу Волги ниже устья Камы. Оставив у судов охрану, русское ополчение двинулось к булгарскому городу Ошель, укрепленному двумя высокими дубовыми стенами, между которыми находился вал, и осадило крепость. Красочное описание этого события находим у Н.М.Карамзина: “Впереди шли люди с огнем и топорами, за ними стрелки и копейщики. Одни подсекли тын, другие зажгли оплоты; но сильный ветер дул им прямо в лицо: задыхаясь от густого дыма, воины Святослава, ободренные речью Князя, приступили с другой стороны и зажгли город по ветру. Зрелище было ужасно: целые улицы пылали; огонь раздуваемый бурею, лился быстрой рекой; отчаянные жители с воплем бежали из города и не могли уйти от меча Россиян; только Князь Болгарский и некоторые его всадники спаслися бегством. Другие, не требуя пощады, убивали жен, детей своих и самих себя, или сделались жертвою пламени, вместе с многими Россиянами, искавшими добычи в городе. Святослав, видя там наконец одни кучи дымящегося пепла, удалился, сопровождаемый толпами пленников, большей частью жен и младенцев. Напрасно Болгаре хотели отомстить ему, стекаясь отовсюду к берегам Волги: Россияне, готовые к битве сели на ладии, распустили знамена, и при звуке бубнов, труб, свирелей плыли медленно вверх по Волге в стройном ополчении. Болгары только смотрели на них с берега”[xxxviii]. Близ устья Камы Святослав соединился с отрядом, который ходил опустошать ее берега и где было взято несколько булгарских городков. Насколько большое значение придавал этому походу великий князь Юрий Всеволодович говорит то обстоятельство, что он в знак благодарности встретил своего брата и его воинство за несколько верст от столицы и угощал всех его воинов, принимавших участие в походе, три дня.
Булгария и Русь еще жили своей жизнью, определяемой их внутренним развитием, а далеко на востоке в монгольских степях уже вызрела и пришла в действие сила, которая через каких-то 16-17 лет коренным образом изменит политическую и социально-экономическую обстановку всей Восточной Европы. Булгары не могли не знать, что ко времени походов русских в их страну среднеазиатские государства, с которыми они имели тесные торговые и культурные связи, уже были разгромлены монголами и лежали в руинах. Они не могли не знать, что эта сила не остановится на полпути и следующим объектом похода монголов вполне может стать Булгария; и они отдавали себе отчет, что монгольское нашествие сотворит с их страной то же самое, что и со среднеазиатскими государствами. На этом фоне стычки с русскими казались булгарам детской забавой. Эмир Булгарии Ильгам ибн Салим понимал необходимость укрепления юго-восточных границ своего государства, но для этого требовалось заключить мир с великим князем Владимиро-Суздальской Руси Юрием Всеволодовичем.
Вслед за русским войском, ушедшим из Булгарии, эмир Ильгам направил к великому князю Юрию посольство с богатыми дарами. Договоренность была достигнута и русские послы прибыли в Булгарию, где был заключен “мир клятвою по закону Магометанскому”. Ильгаму пришлось пойти на определенные уступки. Именно в это время, в 1221 г. в устье Оки на берегу Волги был заложен Нижний Новгород на месте разоренного русскими булгарского города. Однако отношения между Булгарией и Русью, несмотря на заключенное между ними перемирие, были натянутыми. Перед опасностью с востока, где монголы все ближе и ближе подходили к владениям Булгарии, эмиру Ильгаму нужен был более прочный мир с Владимиро-Суздальской Русью. “Болгары,- пишет Н.М.Карамзин,- искали дружбы Георгиевой (Юрия Всеволодовича — Р.Б.) после шестилетнего несогласия: разменялись пленниками, с обеих сторон дали аманатов (заложников — Р.Б.), и клятвенно утвердили мир. Летописец сказывает, что их Труны, или знатные люди, и чернь присягнули в верном исполнении условий”[xxxix]. В те годы булгары возвели на юго-восточных окраинах своих земель по реке Уралу укрепления — земляные валы, такие же укрепления были сооружены и в глубине страны. Они должны были обезопасить булгарские земли с возможного направления нападения монголов. Булгария напряженно готовилась к отражению нашествия монголов: укрепляла мирные отношения со своими соседями, прежде всего с Русью, возводила оборонительные сооружения, готовила войска.
Предвидение эмира Ильгама и его окружения оправдалось и их усилия по укреплению мира с русскими и внешних рубежей страны не были напрасными. Монгольские войска, предводительствуемые лучшим полководцем Чингисхана Субэдеем, разгромив в 1223 г. на реке Калке русско-половецкое войско, ускоренным шагом двинулось на покорение Булгарии (возможно, это была разведка боем). Наступала осень. Поход на булгар необходимо было завершить до зимы. Булгарские правители, следившие за передвижением монгольского войска, заранее подготовили засады в районе Жигулей. Булгары сделали вид, что спешно отступают, испугавшись грозного противника, и заманили его в засаду. А в это время в тыл монголам ударили булгарские воины. Многие монгольские нукеры были перебиты, уцелели лишь немногие. Современник описываемых событий арабский историк Ибн-ал-Асир первое поражение войск Чингизхана со времени начала их захватнических войн сообщил в следущих словах: “…Жители Булгара, услышав о приближении их (монголов — Р.Б.) к ним, они в нескольких местах устроили им засады, выступили против них (татар), встретились с ними и, заманив их до тех пор, пока они не зашли на место засад, напали на них с тыла, так что они (татары) остались в середине; поял их меч со всех сторон, перебито их множество и уцелели из них только немногие. Говорят, что их было до 4000 человек. …Отправились они (оттуда) в Саксин”[xl]. Видимо, весть о поражении монголов от булгар дошла до стран, разгромленных ими в предыдущих битвах, и представители народов, имевших с Булгарией давние и традиционные связи, потянулись в булгарские земли. “Когда в 1222-1223 гг. Армения была разгромлена монголами, — писал А.Х.Халиков, — довольно большое количество армян, в том числе из ее столицы Ани, нашли пристанище в Булгарских землях”[xli].
Булгарским правителям было ясно, что стычка с монголами в районе Жигулей не последняя, и они спешно начали готовить страну к отпору нашествия монголов. Вокруг городов возводились дополнительные укрепления, на предполагаемых направлениях их движения продолжалось возведение земляных валов. В 1229 г. нападению монголов подверглись низовские булгары (саксины) и нижневолжские половцы, многие из которых прибежали в Булгарию под защиту ее укреплений. В 1232 г. монгольские войска предприняли новую попытку захвата Булгарии, но были задержаны на заранее подготовленных оборонительных рубежах. Ничто так не укрепляет этноноосферу, как устремление этноса на достижение цели, значимой для всего народа, для всех составляющих его слоев, от правителя до последнего хлебопашца. Особенно заметно данное обстоятельство во время смертельной опасности для всего этноса, при подготовке к битве с сильным врагом и в ходе борьбы с ним. Стремление укрепить страну, отдать жизнь за ее свободу, жертвенность особенно сильны в акматической фазе этногенеза, продолжение которой булгары пережили до конца XIII в. в период подготовки к схватке с монголами и уже побежденные ими.
А.Х.Халиков и И.Х.Халиуллин в статье “Основные этапы монгольского нашествия на Волжскую Булгарию” пишут: “Как свидетельствует В.Н.Татищев, в том же 1232 г. монголы вначале напали на нижневолжских булгар (саксин). Тогда булгары Волго-Камья обратились за помощью к Владимиро-Суздальскому князю Юрию Всеволодовичу, обещали заплатить за эту помощь, но русские князья отказали в этой помощи, не без корысти желая булгарам “обезсилить”. Более того, вместо помощи тогда же великий князь Юрий Всеволодович послал войска к западным границам Булгарии на земли, заселенные обулгаризованными буртасами и мордвой”[xlii]. Последующие события показывают, что Юрий Всеволодович не придавал серьезного значения монгольскому нашествию, считая, видимо, что кочевым монголам через леса и болота не пробиться, а его отношение к булгарам было вполне в духе того (и не только) времени: слабый сосед лучше сильного. Булгары удар монголов 1232 г. выдержали, но потеряли Нижнее Поволжье. Монголы захватили его и “грады их (нижневолжских булгар — Р.Б.) великие разорили все”[xliii].
Пространство этноноосферы булгар в XI-XIII вв. Очень трудно проследить путь булгар вне пределов, в которых они имели свою государственность: Великая Болгария, Волжская Булгария и Дунайская Болгария. Известно, что немало болгар осталось на Северном Кавказе, в Приазовье и Северном Причерноморье, которых называли “черными” или внутренними болгарами. Кроме того, булгары жили на Нижней Волге, занимали среднее и верхнее течение Дона и Северного Донца, какая-то часть булгар переселилась в Венгрию. Этнонимы тюркских народов в сочинениях арабо-персидских, византийских, западноевропейских авторов, да и в русских летописях постоянно меняются. Получается, как в детской игре в кубики: кубики одни и те же, а картинки разные — все зависит от того, кто что захочет увидеть. Вроде бы совсем недавно жили южнее Киева в низовьях Днепра черные болгары — источники отмечают их еще в X в., но в XI в. о них уже ничего неизвестно: на их месте появляются печенеги, гузы, половцы, торки, берендеи. Переселились в Венгрию в X в. мусульмане-булгары, а в XI в. упоминаются только измаилитяне, сарацины, магрибинцы. Но не могут же неизвестно куда пропадать целые народы? Может быть, под последними именами и скрываются булгары? В связи с данным обстоятельством необходимо иметь в виду, что этносы можно называть по-разному, но от этого их этноноосфера не меняется, она сохраняется до тех пор, пока есть люди, которые осознают себя потомками тех, кого раньше, может быть, и называли иначе. Этнос исчезает только тогда, когда последний представитель его перестает себя осознавать потомком данного народа. Этноноосфера, не подпитываемая мыслями и чувствами своего исчезнувшего этноса, угасает. Люди, его составлявшие, естественно, не исчезают, а попав под влияние этноноосферы другого этноса, начинают искренне верить, что они от далеких предков своих всегда были частью данного народа. Более того из “неофитов” процветающего этноса получаются наиболее рьяные защитники его интересов и традиций, которые не останавливаются даже перед поношением своих предков — теперь уже чужого для них народа.
Абу Хамид ал-Гарнати, один из самых известных арабских путешественников XII в., посетил многие страны тогдашнего мира. Он долго жил в Саксине, посетил Булгар, откуда через Северо-Восточную Русь прибыл в Киев. В своем сочинении он писал: “И прибыл я в город (страны) славян, который называют “Гор(од) Куйав”. А в нем тысячи “магрибинцев”, по виду тюрков, говорящих на тюркском языке и стрелы мечущих, как тюрки. И известны они в этой стране под именем беджн(ак)”[xliv]. В 1150 г. ал-Гарнати достигает Венгрии: “И в ней живут тысячи “магрибинцев”, нет им числа. И в ней — тысячи хорезмийцев, которым тоже нет числа. А хорезмийцы служат царям и внешне исповедуют христианство, а втайне — ислам; магрибинцы же служат христианам только во время войн и открыто исповедуют ислам”[xlv].
مغاربيون، خوارزميون.. لكن أين البلغار المسلمون الذين هاجروا إلى المجر قبل 80 سنة من وصف الأحداث؟ ولم يذكرهم الجرناتي. لم تكن هناك حاجة لذلك، لأن المغاربيين (الكانجلز، البيشنك)، الخورزميين[السادس والأربعون] (الخوراسميون، الخافيس) والبلغار كانوا متقاربين جدًا في القرابة والدين - الإسلام ولغاتهم، وفقًا لوصف محمود كاشغري، برزوا بين الأتراك الآخرين وينتمون إلى نفس اللهجة. كان لديهم مجال عرقي مشترك لا يختلف عن محيط العرق العرقي لفولغا البلغار. المغاربيون (المغاربيون - الغرب، بالعربية) - هكذا سموا من كلام البشنك أنفسهم الذين قالوا إنهم ينحدرون من الرومان القدماء. هناك دليل على ذلك من N. M. Karamzin: "كان الروس القدماء يطلقون على خفاليس... كانجلز ، الذين عاشوا في القرن الثالث عشر ، بحسب كاربين وروبروكفيس ، على الشواطئ الشمالية لبحر قزوين بالقرب من قازان بولغارز.. وكان هؤلاء الكانجليز يتباهون بأنهم ينحدرون من الرومان القدماء... وبعد ذلك أطلق الروس على تتار قزوين اسم "خفاليس".[السابع والأربعون]. ولكن حتى في وقت سابق، كتب N. V. Tatishchev: "المنطقة الثانية البارزة على طول نهر الفولغا بين الروس هي خفاليسي،... وفي عام 1232، أطلق سيمون أسقف سوزدال على البلغار السفلى،..."[السابع والأربعون]. وأشار N. M. Karamzin أيضًا إلى ما يلي: "... يحدها الشمال والشرق (Rus - R.B.)... ومع بلغار قازان ، الذين عاش خلفهم الهفاليون وإخوانهم في الدين ورجال القبائل إلى بحر قزوين. " .."[التاسع والاربعون]. كما نرى، حتى المعاصرون لم يتمكنوا من التمييز بين هذه الشعوب، وفي الواقع، تم تسمية بلغار فولغا السفلى، وأحيانًا البلغار بشكل عام، بشكل مختلف: الساكسينيين، والخوارزميين، والخفاليس، والبيسرمينز، ولاحقًا - تتار قزوين.
بالإضافة إلى ذلك، في تلك الأيام، أطلق المؤلفون الأوروبيون الغربيون والمؤرخون الروس أيضًا على البلغار الإسماعيليين، والمسلمين، والياسيين، والجغرافيين العرب الفارسيين - Ases. بالنظر إلى حملة سفياتوسلاف عام 965 ضد الخزر، كتب إس إم شبيلفسكي: "يحدد العالم المجري إرني أيضًا حملة 965 وفقًا للسجلات الروسية بالحملة التي يتحدث عنها ابن هوكال. يقول إرني: "كاسوجي وياسي، اللذان امتد إليهما الهجوم المنتصر للروس عام 965، وفقًا لنيستور، يجعلان من الممكن ربط أسطورة ابن هوكال حول الدمار الذي لحق بالبلغار على يد الروس عام 969 مع إعادة التوطين". إلى المجر، لأن الإسماعيليين (المسلمين - ر.ب.) سميوا فيما بعد ياسامي هنا». يقول إرني أنه من حوالي 970 إلى 1231، تم ذكر الإسماعيليين والمسلمين (مسلمين - ر.ب.) في المجر، وكانت هذه الأسماء تعني بشكل عام جميع المسلمين (مسلمين - ر.ب.)، دون تمييز في الأصل؛ "بهؤلاء الإسماعيليين إرني يعني الأجانب من البلغار المذكورين" السجلات المجرية المجهولة[ل].
تكمن صعوبة تحديد وجود نفس المجموعة العرقية وجزء منها في مناطق معينة في حقيقة أن مؤلفي الشرق والغرب في العصور الوسطى خلطوا دون خجل بين أسماء الشعوب والقبائل. في الملاحظة 65 من المجلد الأول، الفصل الثاني من "تاريخه" كتب N. M. Karamzin: "البلغار والفولوخيون مختلفون تمامًا: الأول هم الأتراك (...)، والثاني هم بقايا الغيتاي أو الفرنجة القدامى ( ...)، مختلطة في داسيا مع المستوطنين الرومان(...)؛ ولكن كما عاش العديد من الفولوخ على الضفاف الجنوبية لنهر الدانوب، ويتنقلون من مكان إلى آخر، كتبت آنا كومنينا أنه في اللغة المشتركة كان يُطلق على البلغار اسم فولوخس، الذين عاشوا حياة رعوية أو بدوية (...). كانت التحالفات المعتادة لكليهما في الشؤون العسكرية هي السبب وراء فهم المؤرخ نيكيتا من شوناتس وأحدث الأشخاص البلغار أحيانًا تحت اسم فولوخوف (...). لذلك يقول روبروكفيس، أحد رحالة القرن الثالث عشر: ... (جاء هؤلاء البلغار أيضًا من بلغاريا الكبرى، مثل أولئك الذين يعيشون عبر نهر الدانوب بالقرب من القسطنطينية، ويطلق عليهم اسم الفلاش) (...). وفي تاريخ التتار لأبو غازي خان (...) يُطلق على البلغار اسم الفلاش، عندما يكتب عن حرب أوغوس خان مع الروس والبشكير والفلاش (لأن البلغار كانوا يعيشون في جوار باشكيريا)».[لي]. بالإضافة إلى ذلك، أطلق الروس على إيطاليا اسم أرض فولوشسكايا. أطلقت المصادر العربية على بلغار الدانوب اسم "برجان"، وأطلقت شعوب شمال أوروبا، بما في ذلك السلاف، اسم "السقاليبة".[ثالثا]. بالنظر إلى هذا الالتباس، ليس من السهل معرفة الشعوب التي كتب عنها مؤلفو العصور الوسطى، وهذا ضروري لتحديد حدود انتشار المحيط العرقي لمجموعات عرقية معينة، في حالتنا البلغار.
وهكذا، في الحادي عشر - أوائل القرن الثالث عشر. أصبحت فولغا بلغاريا واحدة من أكثر الدول الإقطاعية تطوراً في أوروبا الشرقية، واكتسبت شهرة عالمية، وحافظت على علاقات دبلوماسية واقتصادية وثقافية مع عشرات الدول حول العالم. بعد أن دخل البلغار في مرحلة أكماتيك من تكوينهم العرقي، أنشأوا مجالًا عرقيًا قويًا جذب العديد من الشعوب والقبائل القريبة منهم في الإيمان والقرابة. خلال هذه الفترة، ظهرت عرقية بلغارية واحدة، احتلت الأراضي الممتدة من نهر كاما، ومصب نهر سفياغا في الشمال إلى نهر الفولغا السفلي وشواطئ بحر قزوين في الجنوب. في الشرق، امتدت هذه المنطقة إلى جبال الأورال ونهر الأورال، وفي الغرب إلى حوض نهر أوكا والدون. البلغار الذين يعيشون في شمال القوقاز، وشبه جزيرة القرم، ومنطقة شمال البحر الأسود، والمجر ومناطق أخرى من الشرق والغرب، أولئك الذين اعتنقوا الإسلام، انجذبوا نحو زملائهم من رجال القبائل في منطقة الفولغا الوسطى والسفلى.
استطراد غنائي. هل يمكن لأي من الأشخاص "العاديين" أن يقول إلى أي مجموعة عرقية ينتمي أسلافهم الذين عاشوا في القرنين الحادي عشر والثاني عشر؟ في تلك القرون، حدثت حركة المجموعات العرقية وممثليها الفرديين على نطاق واسع لدرجة أنه ربما حدث في قرننا هذا التطور الهائل لوسائل النقل التقنية، من ناحية، وزيادة حالات الزواج بين الأعراق، من ناحية أخرى. العمليات الأخرى بين الأعراق لا تجري بشكل مكثف كما كانت في ذلك الوقت. لذلك، نحن الذين نعيش اليوم، ننتمي إلى مجموعة عرقية أو أخرى بحكم ولادتنا، وبالتالي تأثير المحيط العرقي لمجموعة عرقية معينة. يولد الطفل "نقيًا" عرقيًا. من سيكون، أي. تعتمد جنسية الشخص على البيئة التي يتطور فيها. الكلمات الأولى التي تنطقها الأم بلغتها الأم توقظ لدى الطفل بدايات الوعي الذاتي الوطني. يبدأ المجال الحيوي للطفل في الاهتزاز بتردد معين، متأصل فقط في مجموعة عرقية معينة، ويندمج مع محيطها العرقي.
في الماضي، كان من الممكن أن يكون أسلافنا أي شيء حسب الجنسية - في الوقت الحاضر لا يشكل ذلك أي فرق بالنسبة لنا. جنسيتي هي من أتصور نفسي، والذي لا يهمني دمه الذي يجري في داخلي. الشيء الوحيد المهم هو شبكات المحيط العرقي الذي يقع فيه تفكيري ومشاعري. عندما يولد طفل في زواج بين الأعراق، فإنه سوف يعتبر نفسه في مرحلة البلوغ، وفقا لجنسية المحيط العرقي للمجموعتين العرقيتين سيكون له تأثير أكبر عليه. سيعلم أنه نصف كذا وكذا، لكن هذا لن يهمه إلا قليلا. هو من يعتقد أنه هو. وبناء على ذلك، لا يمكن للمجموعات العرقية أن تكون نصف هذا ونصف ذلك. في مثل هذه الحالات، يتبين دائمًا أن أحد المناطق العرقية هو الفائز، لذلك لا يمكن أن تكون هناك شعوب مثل التتار الروس، وآلان بلغار، وبولجارو تتار. لا يمكن إعطاء المجموعة العرقية أسماء مزدوجة إلا إذا كان لها اسم عرقي واحد في الماضي، ثم اكتسبت اسمًا آخر بسبب الظروف. ولإظهار أنها تمثل نفس المجموعة العرقية، يمكننا أن نسميها بشكل مشروط اسمين عرقيين مفصولين بواصلة. نعم هذه فلسفة، لكن بدون الفلسفة يصعب فهم التاريخ.
[i] جوميلوف إل.إن. جغرافية المجموعة العرقية في الفترة التاريخية. ل.، 1990. ج.112.
[2] تشيرفونايا إس. إم. فن التاتاريا. م، 1987. ص84.
[iii] من تاريخ البلغار الأوائل: مجموعة. كازان، 1981. ص10.
[رابعا] تشيرفونايا إس. إم. فن التاتاريا. م، 1987. ص81.
[ت] كرامزين ن.م. تاريخ الدولة الروسية في 12 مجلدا. T.2-3. م، 1991. ج.469.
[6] كارامزين ن.م. تاريخ الدولة الروسية في 12 مجلدا. T.2-3. م، 1991. ج.17.
[8] انظر: مقالات عن تاريخ الاتحاد السوفييتي. فترة الإقطاع. قرون IX-XY في جزأين.1 / إد. أكاد. ب.د. غريكوفا وآخرون، 1953. ص.328.
[التاسع] دافليتشين جي إم. فولغا بلغاريا: الثقافة الروحية (فترة ما قبل المغول، العاشر - أوائل القرن الثالث عشر). كازان، 1990. ص113.
[x] بليتنيفا إس.إيه. الخزر. م، 1976. ج.46.
[الحادي عشر] دافليتشين جي إم. فولغا بلغاريا: الثقافة الروحية (فترة ما قبل المغول، العاشر - أوائل القرن الثالث عشر). كازان، 1990. ص116-117.
[xii] رحلات أبو حامد الجرناتي إلى أوروبا الشرقية والوسطى. نشر بواسطة O.G Bolshakov، A.L. Mongait. م، 1971. ج.27.
[xiii] انظر: دافليتشين ج.م. فولغا بلغاريا: الثقافة الروحية (فترة ما قبل المغول، العاشر - أوائل القرن الثالث عشر). كازان، 1990. ص122-124.
[الرابع عشر] دافليتشين جي إم. فولغا بلغاريا: الثقافة الروحية (فترة ما قبل المغول، العاشر - أوائل القرن الثالث عشر). كازان، 1990. ص 134.
[الخامس عشر] دافليتشين جي إم. فولغا بلغاريا: الثقافة الروحية (فترة ما قبل المغول، العاشر - أوائل القرن الثالث عشر). كازان، 1990. ص 144.
[16] محمود كشقري. Turkiy suzlar devoni (ديفون مفضل لدى الأتراك). T.1. طشقند، 1960. (باللغة الأوزبكية). ج.425.
[السابع عشر] المرجع نفسه. ج.66.
[التاسع عشر] جوميليف إل.إن. روس القديمة والسهوب الكبرى. م، 1992. ج.300.
[xx] مقالات عن تاريخ الاتحاد السوفييتي. فترة الإقطاع. القرنين التاسع والخامس عشر في جزأين.1./ إد. أكاد. دينار بحريني. غريكوفا وآخرون، 1953. ص.536.
[21] خاليكوف أ.خ. الدولة الأولى: بلغاريا. كازان، 1991 (في تات). ص139.
[الثاني والعشرون] انظر: كيزيلوف يو.أ. أراضي وشعوب روسيا في القرنين الثالث عشر والخامس عشر. م، 1984. ج.87.
[الثالث والعشرون] بولوبويارنوفا إم.دي. روس وفولجا بلغاريا في القرنين العاشر والخامس عشر. م، 1993. ج.98.
[الرابع والعشرون] مجموعة كاملة من السجلات الروسية. T.1. لورينتيان كرونيكل. ستب. 207.
[الخامس والعشرون] تاتيشيف ف.ن. التاريخ الروسي منذ العصور القديمة. T.2. م، 1963. ج.96.
[السادس والعشرون] فخر الدينوف ر.ج. مقالات عن تاريخ فولغا بلغاريا. م، 1984. ص46.
[السابع والعشرون] جوميليف إل.إن. روس القديمة والسهوب الكبرى. م، 1992. ج.333.
[28] مجموعة كاملة من السجلات الروسية. T.2. إيباتيف كرونيكل. Stb.285.
[التاسع والعشرون] كرامزين ن.م. تاريخ الدولة الروسية في 12 مجلدا. T.2-3. م، 1991. ص 183-184.
[xxx] انظر: فيليبوفسكي جي يو. قرون من الجرأة. (فلاديمير روس في أدب القرن الثاني عشر). م، 1991. ص72-73.
[الحادي والثلاثون] انظر: المرجع نفسه. ج.50؛ كرامزين ن.م. تاريخ الدولة الروسية في 12 مجلدا. T.2-3. م، 1991. ج.371.
[الثالث والثلاثون] تاتيشيف ف.ن. التاريخ الروسي منذ العصور القديمة. T.3. م، 1964. ج.128.
[الثالث والثلاثون] كرامزين ن.م. تاريخ الدولة الروسية في 12 مجلدا. T.2-3. م، 1991. ج.388.
[الرابع والثلاثون] انظر: المرجع نفسه. ص 388-389.
[الخامس والثلاثون] تاتيشيف ف.ن. الأعمال المجمعة: في 8 مجلدات: T.1. التاريخ الروسي. الجزء 1. م، 1994. ص249.
[السادس والثلاثون] كرامزين ن.م. تاريخ الدولة الروسية في 12 مجلدا. T.2-3. م، 1991. ج.393.
[السابع والثلاثون] انظر: المرجع نفسه. ج.561.
[الثامن والثلاثون] المرجع نفسه. ج.452.
[التاسع والثلاثون] المرجع نفسه. C.506.
[xl] تيزينجاوزن ف.ج. مجموعة من المواد المتعلقة بتاريخ القبيلة الذهبية. المجلد الأول. سانت بطرسبرغ، 1884. ص.27-28.
[xli] خاليكوف أ.خ. الدولة الأولى: بلغاريا. كازان، 1991 (في تات). ج.142.
[xlii] فولغا بلغاريا والغزو المغولي: مجموعة من المقالات. كازان، 1988. ج.10.
[xliii] انظر: شبيلفسكي إس. إم. المدن القديمة والآثار البلغارية التتارية الأخرى في مقاطعة كازان. كازان، 1887. ص 161.
[xiv] رحلة أبو حامد الغرناطي إلى أوروبا الشرقية والوسطى. نشر بواسطة O.G Bolshakov، A.L. Mongait. م، 1971. ج.37.
[الخامس والأربعون] المرجع نفسه. ج.38.
[السادس والأربعون] انظر: جوميليف إل.إن. روس القديمة والسهوب الكبرى. م، 1992. ج.208.
[السابع والأربعون] كرامزين ن.م. تاريخ الدولة الروسية في 12 مجلدا. T.1. م، 1989. ج.301. ملحوظة
[الخامس والأربعون] تاتيشيف ف.ن. الأعمال المجمعة: في 8 مجلدات: T.1. التاريخ الروسي. الجزء 1. م، 1994. ص269.
[التاسع والاربعون] كرامزين ن.م. تاريخ الدولة الروسية في 12 مجلدا. T.1. م، 1989. ج.163.
[ل] انظر: شبيلفسكي إس إم. المدن القديمة والآثار البلغارية التتارية الأخرى في مقاطعة كازان. كازان، 1887. ص 105.
[لي] كارامزين ن.م. تاريخ الدولة الروسية في 12 مجلدا. T.1. م، 1989. ص192.
52 انظر: ابن خردادبة. كتاب المسالك والبلدان. باكو، 1986. ص91،268.