Гази Барадж тарихы. Глава 4. Правление кара-булгарских беков

Хазары чуть отошли, а когда Бат-Боян подошел к ним снова, новый хакан Кабан — племянник старого — предложил ему мир на следующих условиях: хазары сохраняют за династией Бат-Бояна Кара-Булгарскую и Булярскую части Саклана, а за родом Хумыка — Бурджан, в ответ на что балтавары отказываются от титулов хакана и кана, уступают тюркам сакланские степи между Нижним Широм и Джаиком и дают на внешние войны хазарам часть своих воинов или откупную дань за неучастие в них. Хумык согласился и отъехал в свой Бурджан, а Бат-Боян решил подумать и заключил с хазарами лишь перемирие. Однако на обратном пути он узнал, что в его отсутствие Шамбат и Атилькэсэ заняли его Джалду и двигаются на него. Хакан пришел в неистовство, нехарактерное для него. Опьяненный этим чувством он отправился к Кабану и заключил с ним предложенный им мир. Когда грамоты были скреплены печатями, хазарский хакан обнял Бат-Бояна и растроганно сказал: «У нас один Бог — Тангра, один род и один тюркский язык… Поэтому я считаю тебя своим родственником и братом. Кроме этого, я чувствую себя твоим должником, ибо твои люди прикончили ненавистного мне Калгу. Поэтому я помогу тебе стать хозяином в твоих собственных владениях».

Они вместе направляются в Кара-Булгар. Когда они были у аула Харька, Шамбат с Атилькэсэ вышли из Джалды из опасения оказаться запертыми там и устремились на союзников. Когда они сблизились, Бат-Боян предложил им без боя подчиниться ему. Те только посмеялись и бесшабашно поскакали в бой… Кабан не позволил балтавару вступить в сражение. Бросив навстречу мятежникам тюркмен, он с кыргызами обошел место их столкновения, ударил им в тыл и добился победы. Шамбат и Атилькэсэ вновь укрылись в Башту. Кабан попытался взять город с ходу, но булгары Шамбата под знаменем рода харька сделали вылазку и обратили хазар в паническое бегство. Тогда хакан удалился в Джураш и сказал балтавару: «Устраивай теперь свои дела сам — я тебе помог настолько, насколько был в состоянии».

22

Бат-Боян вступил с осажденными в переговоры и договорился с ними о разделе Кара-Булгара. Правобережная часть бекства осталась под властью Шамбата и Атилькэсэ, а левобережная досталась балтавару… Миролюбивый Бат-Боян не делал попыток выбить мятежников из Башту силой, ибо верно полагал, что если Тангра пожелает, то он добьется этого без единого выстрела. И действительно, через два года Шамбат умер, и Атилькэсэ, не чувствуя достаточной поддержки сакланов и анчийцев, предпочел уйти с частью бурджан и тюркмен в Кашан. А это — чрезвычайно укрепленная область, с трех сторон окруженная реками Бурат, Сула и Аудан-су, а с четвертой — Улагскими горами… Атилькэсэ провел здесь — в качестве бека своих булгар, местных ульчийцев и улагцев — несколько лет в полной безопасности. Только враждебные действия против него авар и союзных с ними румцев заставили его покинуть эту область и уйти в Искандеровы горы. Там он образовал свое царство, которое назвал Бурджан — в память о своем прежнем владении. Его потомки, как писал сеид Якуб, приняли от тамошних ульчийцев христианство, а вместе с ним — и ульчийский язык. А это произошло вследствие того, что попы ульчийцев проповедовали на своем языке и что булгары поселились в домах ульчийцев. Только бурджанские кук-огузы, не бросившие жизнь в поле, сохранили свой тюркменский язык…

Уход бурджан сделал Бат-Бояна полновластным балтаваром всего Кара-Булгара, столицей которого стал Башту…

Умер Бат-Боян в 690 году в возрасте 65 лет, прожив на пять лет больше отца. Ему наследовал его сын Бат-Тимер или Бу-Тимер, по прозвищу Джураш. Менла Абдаллах рассказывает: «Хакан Кабан настолько любил Бат-Бояна, что пригласил его и внука Бу-Юргана Хумыка присутствовать при затягивании веревки на своей шее во время обряда спрашивания Тангры о времени и характере его царствования. Когда из Башту пришла весть о кончине Бат-Бояна, Кабан сразу сник и вскоре умер от расстройства. К власти пришел зловредный сын Калги Айбат. Его женой была одна бухарская яхудка, но она была настоящим страшилищем, и поэтому он решил жениться на красивой дочери бека кашэков… Бек, знакомый с булгарскими обычаями, предложил хакану побороться с ним за дочь. Злобный, но трусливый Айбат испугался и упросил Бу-Тимера схватиться с беком кашэков за него. Балтавар одержал верх в единоборстве с богатырем-беком, но дочь того после этого вдруг заявила: «Я выйду замуж за подлинного победителя». Тогда Айбат велел привести ее к себе силой. Однако, когда слуги хакана явились за ней, она покончила с собой…

Айбат вызвал тогда Бу-Тимера к себе и сказал ему: «Завоеванная тобой для меня невеста скончалась. Если ты человек чести, то привезешь мне гурджийскую княжну». Балтавар, для которого честь была дороже жизни, поневоле отправился в Гурджу. Ему удалось при помощи тамошних хонов, живших в особом княжестве Хонджак, разбить гурджийского бека и захватить в плен его дочь. Но на обратном пути уже сын бека Джухман напал на булгар из засады, пытаясь отбить сестру. Ему удалось прорваться к повозке бики и увлечь ее за собой. Нашим, однако, удалось перебить гурджийцев и настигнуть беглецов. Тогда Джухман выхватил саблю и зарубил свою сестру, чтобы она избежала позора плена. Бу-Тимер захватил его и привез к хакану со словами: «Я сделал все, чтобы выполнить свое обещание, но вот ее брат помешал мне». Айбат пришел в ярость и, возложив на балтавара вину за гибель принцессы, велел своим слугам убить балтавара прямо в своем шатре. В действительности же хакан убил Бу-Тимера в надежде захватить взятую им в Гурдже добычу и внезапно овладеть Кара-Булгаром. Толпа тюрков накинулась после этого злодеяния на кара-булгар, но наши были начеку и в ответ перевернули хаканскую ставку вверх дном. При этом из зиндана был освобожден сын Кабана Кук-Куян, который тут же провозгласил себя хаканом и прикончил дядю. Сын Бу-Тимера Сулаби, возглавивший кара-булгар, удостоился чести присутствовать при затягивании веревки на шее нового хакана и сообщил всем о разрешении Тангры на его 45-летнее царствование. А Джухман в этой суматохе сбежал к сакланам, а от них пробрался в Гурджу…

Сулаби, в отличие от отца, недолюбливал войны и всячески старался избегать их. Зато балтавар охотно занимался делами торговыми и сделал оживленными сухопутные и водные дороги, идущие в Аварию, Артан, Рум, Джалду, Сэбэр и Кашэк. Лучшую часть ульчийцев он отделил от остальных игенчеев и, велев им нести повинность по изготовлению судов, назвал их субашами. Он также устроил 10 джиенных округов и сам охотно объезжал их, выбирая на них в тарханы бояров и собирая дань мехами и продуктами. Однако, когда Кук-Куян сообщил ему о том, что гурджийский бек стал притеснять Хонджак в отместку за помощь хонов своим собратьям, балтавар вышел в поход. Наши легко разбили нестойких в бою гурджийцев и вновь схватили Джухмана. Но его седобородый отец вдруг явился в булгарский лагерь и предложил Сулаби взять его в плен в обмен на свободу сына. Пораженный такой сильной родительской любовью, Сулаби не только даровал свободу и отцу, и сыну, но и побратался с Джухманом и взял его имя. Обрадованный гурджийский бек дал слово не притеснять Хонджак и платить хакану дань, и Сулаби с легким сердцем отправился восвояси…

24

Кук-Куян был несказанно обрадован успехом балтавара и необычайно возгордился. Опьяненный славой, в общем-то незлобивый, хакан дерзнул даже поднять меч на воинов исламского султана. Но по воле Всевышнего, карающего за чрезмерную гордыню, был наголову разбит в 737 году. Опомнившийся Кук-Куян решил загладить свою вину и объявил газиям, что хочет примирения с султаном и разрешает поэтому своим подданным принимать истинную веру. Тогда приняла ислам часть бурджан, дабы воины султана не разоряли их во время своих походов на хазар, а вот кара-булгары воздержались по причине нечаянного разграбления газиями их торгового каравана…

Сулаби правил 27 лет и умер в 727 году, оставив власть своему сыну от аварки Авару. При нем опорой булгарской власти в Кара-Булгаре, который называли и Кара-Сакланом — в отличие от хазарского Ак-Саклана — стали анчийцы. А анчийцы, как я уже отмечал, являются смесью части ульчийцев с некоторыми родами урусов и булгар, от которых унаследовали мужество. А из наших булгар в состав анчийцев вошли многие из родов ердим, сэбэр, бакиль, агачир, барын и из других, которые потом возглавили анчийские роды… Анчийцев освободили от всех повинностей, кроме воинской, и взятым от них на службу не разрешалось даже жениться во время несения ее.

Однако анчийцы с удовольствием несли эту повинность, ибо были воинственны и получали за нее обширные земли в округе Башту и хорошее жалованье. С урусами анчийцы были во враждебных отношениях, так как к анчийцам бежали те урусы, которых изгоняло их племя. Наши называли сакланов-урусов балынцами, как их называли анчийцы, а затем стали так называть всех северных ульчийцев, живших в лесах и болотах… Язык анчийцев отличался от языка ульчийцев-балынцев, но все же они понимали друг друга…

Кроме нескольких тысяч анчийцев на службе у Авара было с тысячу джурашцев, не считая тех джурашцев, которые работали на балтаварских кузнях и выделывали прекрасное оружие и доспехи. И все они, в знак любви к своему властителю, называли себя аварами.

Авар по просьбе матери совершил несколько походов на фарангов в поддержку авар и помог этому племени поправить свои дела. А походы эти балтавар делал через горы Учулы, названные так некогда Шамбатом в память о трех своих сыновьях. Они были оставлены им вместе с матерями в Дулобе тогда, когда он принужден был отступить оттуда обратно в Башту…

В 745 году Авару представился случай применить оружие и внутри собственной страны против восставших балынцев. Восстание подняли урусы, недовольные возвышением анчийцев и размерами балтаварских налогов. Балынцы тут же поддержали этот мятеж, ободренные прибытием к ним ульчийцев с острова Артан. Эти ульчийцы были изгнаны галиджийцами, но для того, чтобы их боялись, называли себя галиджийцами. Они построили на большом озере крепость Галидж и возглавили бунт… Авар разбил урусов. Одна половина их предпочла подчиниться балтавару, но другая предпочла бегство. Некоторые беглецы ушли в Галидж, но большинство их переселилось на Шир, где получило название буртасов. В это время как раз умер Кук-Куян, и хазарским хаканом стал сын Айбата и приемный сын Кук-Куяна Барджиль. Новый хакан весьма обрадовался смуте в Кара-Булгаре и не только не вернул беглецов, но и построил для них город Урус. Точно также и галиджийцы радушно встретили урусов и построили для них на своем озере другой город Урус. Разгневанный Авар послал своего старшего сына Тат-Утяка на север, и тот разрушил Галидж и Урус до основания. Испуганные мятежники бежали еще дальше на север, но спустя некоторое время вернулись и возобновили свои поселения…

Одновременно с возвращением Тат-Утяка в Кара-Булгар прибыло большое количество сабаров или сабанов, беки которых оказались замешанными в попытке свергнуть Барджиля. Оказывается, он отказался сесть на трон по обычаю из-за боязни быть придушенным и объявил о принятии им веры яхудов. Его поддержали мурдасы, буртасы, куманы, джурашцы, сакланы и кук-огузы, но вот кыргызы-сабаны выступили против и были изгнаны. Хакан потребовал от Авара выдачи беглецов, но теперь уже Авар получил удовольствие отказать ему. Раздосадованный Барджиль повелел тогда бурджанам-мусульманам отказаться от истинной веры и принять… иудейство, хотя сам в действительности не придерживался этой лжеверы заблудших. Бурджане отказались и были погромлены мстительным хаканом. Те из них, кто оказал сопротивление, принуждены были бежать в Буляр…

Мурдасы встретили беженцев враждебно и попытались выдать их Барджилю. Тогда бурджане пожаловались Авару, и тот послал к ним на помощь младшего сына Тат-Угека. Тот разгромил мурдасов и заставил их бежать в верховья Ака~Идели. Здесь они смешались с ульчийцами так, что образовалось новое ульчийское племя мурдасов…

25

На свободных землях спокойно расселились бурджане и пришедшие с Тат-Угеком сабаны. Бурджане построили для себя город, который назвали в честь своего предводителя Мардуан. Хазары переделали это название в ‘ «Мардукан»… Основание города произошло зимой, в «нардуган»… В этой церемонии ее участники делали снежный городок и затем подвергали его символическому штурму. Если «защитники» городка упорствовали, то «осаждавшие» показывали на вершину большого дерева и кричали:

Вот взошло Солнце —
Великий Царь Кубар,
Могучий и блестящий —
И ослепило врагов!
Хас нардуган,
Хас нардуган —
Будь всегда
Нашим защитником и помощником!

Тогда «защитники» закрывали лица руками и падали ниц, а «осаждавшие» занимали «городок» и вешали чучело «вражеского царя» на вершине дерева…

А обычай этот был чисто бурджанским, и праздновали его только жители города Мардуана, позднее названного Болгаром. И обычай называть Тангру Кубаром или Суваром был чисто бурджанский… Позднее Ахмед ибн Фадлан… не потерпел этого обряда и заставил перенести его празднование подальше от города в надежде на то, что это затруднит его организацию и заставит отойти от него. Но болгарцы фанатично выезжали за много снежных верст и в любую стужу для празднования нардугана, показывая образец преданности булгар своим обычаям…

Сабаны поселились восточнее Мардуана и его небольшого бекства и вначале подчинялись ему. Пришли они с женами и детьми и поэтому язык их не пропал, а утвердился. Местные утиги смешались с частью их и передали ей земледельческие навыки. Когда пришли кара-булгары, то они сабанский плуг назвали сабаном, а между тем, он был утигским по происхождению…

В 759 году, однако, мирная жизнь Мардуана была нарушена. Барджиль, горя жаждой мщения, натравил на булярских бурджан башкортов, и те перешли Джаик. Сабаны взялись за оружие, а старик Map послал к Авару послов с просьбой о помощи. Авар опять послал в Мардуан Тат-Угека и вскоре после его ухода умер, передав власть Тат-Утяку… Тат-Угек выехал навстречу башкортам и разбил их благодаря тому, что воины сильного башкортского племени эсегов, называемого нашими азна, атня или азнак, перешли на его сторону. Этим поражением башкортов воспользовался сын Барджиля Булан для объявления отца слабым и последующего свержения его. Захватив власть, Булан велел придушить отца веревкой. Абдаллах ибн Башту рассказывает, что когда убийцы подошли к Барджилю, тот сказал: «Я боялся веревки и из-за этой боязни поддался соблазну изменить вере Всевышнего. И вот теперь за это по воле Тангры я умираю от этой же веревки — поделом мне! Я должен был сообразить, что лучше быть поднятым Тангрой на трон веревкой, чем быть задушенным ею на троне!» […]

Эсегй также провозгласили Тат-Угека своим беком, и он образовал между реками Сак и Сок бекство Эсегель. Вслед за этим, в 760 году, Тат-Угек подчинил себе Мардуан и переименовал его в Болгар. Сабаны-земледельцы подчинились ему, а вот сабаны-скотоводы ушли в верховья Агидели и в знак протеста против власти бека назвали себя бурджанами. Эсеги, как и кара-булгары Тат-Угека, взяли себе в жены сабанок и тоже очень скоро стали говорить на туранском и кыпчакском наречиях сабанов, как на своих языках… А эсеги звали бейлик Тат-Угека «Белермей», так как он находился на территории прежнего Буляра, а кыргызские тюрки переделали это название в «Бесермен» и с той поры называли иногда и булгар «бесерменами». Это прозвище булгар потом восприняли и куманы, и урусы, и татары…

В 787 году, по наущению Булана, башкорты вновь напали на Бесермен из-за Джаика. Бек поначалу вышел навстречу неприятелю и стал с ним сражаться. Но тут пришла весть о смерти Тат-Утяка, носившего прозвище Сарачин, и Тат-Угек Бесермен предпочел отправиться в Башту для занятия кара-булгарского трона. Во время переправы через Идель его плот был затянут под воду в водовороте у Горного берега, и бек утонул…

Дочь Тат-Утяка от уруски была в 765 году выдана за внука Кук-Куяна, сына Шадчина или Саксина Асанкула. Она родила мужу сына Уруса, который пользовался большой любовью хазарских сакланов, кашэков и бурджан. Абдаллах ибн Микаиль свидетельствует, что судьба ее была трагична…

28

Булан, опьяненный удачей, приписал ее… яхудской вере и принялся ревностно внедрять ее в среду своих тюрок. Куманские и некоторые тюркменские беки приняли эту лжеверу, и с этого времени «истинными» или «белыми хазарами» стали называть только тюрков-иудеев, а хазарских тюрков-язычников — «черными хазарами». К черным хазарам относился и род Уруса — отца хакана Кабана, но в 805 году грязные руки Булана дотянулись и до него. Асанкул наотрез отказался… принять иудейство даже для вида и был зверски умерщвлен вместе с отцом и женой обезумевшим хаканом. Казнь угрожала и Урусу, но он успел ускакать в булгарское бекство Дима-Тархан, которым правил сын Тат-Угека Тамьян под покровительством Рума. А здесь было немало булгар, бежавших из Хонджака на реке Карачай и другого булгарского бекства в Гурдже — Буда на реке Чуп-су. А в устье этой реки позднее высаживался с войском эмир Лачын Хисами и едва не утонул, ибо лодка его перевернулась… Поскольку булгар с Карачая было больше, то всех булгар Дима-Тархана называли карачаевцами. Под их властью находилась часть реки Куба, которую еще называли Куба-Булгарсу, но после того, как кашэки возмутились убийством Асанкула и присоединились к Дима-Тархану, вся Куба оказалась в пределах бекства. А карачаевцы шутили, что Тангра не позволяет им уйти с берегов этой реки. Ведь булгары пришли сюда еще до вторжения хонов, а затем, смешавшись с ними, часть их ушла в Хонджак на службу персидским падшам. И вот снова вернулись на прежнее место, которое считается одним из самых благословенных в Саклане…

Престарелый Булан, забыв о своем преклонном возрасте, отправился в поход на кашэков и Уруса. К этому подстрекал его сын Бен-Амин, задумавший во время похода покончить с отцом… Когда Булан подъехал к высокому берегу Кубы, подкупленный Бен-Амином слуга незаметно для всех толкнул его, и хакан свалился с лошади и разбился. Это никого не расстроило — по мнению хазар, сорока пяти лет правления было достаточно. …яхудские священники тут же, в поле, пробормотали несколько слов, и Бен-Амин стал новым хаканом. Удобно устроившись в хазарской столице, которую булгары в раздражении называли Этиль, то есть «Собачьим Городом», ибо частенько именовали белых хазар собаками, он руками своих яхудских джур принялся повсюду насаждать… «яхудскую веру и чинить нападения на Дима-Тархан. Когда яхудские тюрки стали рубить священные деревья язычников и разрушать мечети бурджан, черные хазары, сакланы, джурашцы и бурджане взялись за оружие…

Правивший в Кара-Булгаре сын Сарачина Кан-Караджар отнесся совершенно безучастно к этому восстанию из-за натянутых отношений с Тамьяном. Но Урус с Тамьяном активно помогали повстанцам, кличем которых было имя Кубара. Поэтому и война эта получила название Кубарской или Суварской. В разгар этого восстания к Бен-Амину явились башкортские послы и сказали ему: «На нас напали баджанаки, изгнанные из Семиречья тюркменами Хорасана, и безжалостно жгут наши аулы. Мы всегда помогали хазарам — теперь вы помогите нам». Бен-Амин опрометчиво отказал им в помощи, хотя повстанцы никак не могли угрожать Итилю, и башкорты были наголову разбиты сабанами-баджанаками.

Одна часть башкортов бежала к огузам и кыпчакам, другая — на правый приток Шира Сасы-Идель, третья — на реку Байгул. Но места здесь были голодные, поэтому половина башкортов очень скоро перешла через Урал на Чулман-Идель и Агидель и образовала здесь бекство Бершуд…

Башкорты, оставшиеся на Байгуле, прозвали свою область Сэбэр, а себя — байгулами и иштяками, ушедшие в Бершуд — сэбэрцами, а ушедшие на Сасы-Идель — моджарами. Моджары быстро распространили свою власть на мурдасов и сурских аров и, усилившись, стали вымещать свое раздражение на вероломных хазарах. Когда один из их отрядов достиг окрестностей Итиля, младший брат Бен-Амина Карак в сердцах сказал окружавшим его джурам: «Бен-Амин явно не является избранником яхудских богов, ибо они лишили нас своей поддержки. Надо поднять на трон другого». Слова принца, как свидетельствует Абдаллах ибн Башту, заставили белых хазар задуматься и сплотиться вокруг Карака. Оставленный всеми и окруженный лишь врагами Бен-Амин был тихо удавлен у местечка Бел-Имен, а его яхудских священников живыми закопали в его могиле.

Не теряя времени и презрев гордость, новый хазарский хакан Карак обратился к Кан-Караджару с просьбой о помощи против моджар. Так как моджары успели уже погромить любимую полевую ставку (батавыл) балтавара — Хорысдан и сделали небезопасной дорогу в Джалду, то Кан-Караджар охотно согласился. Его войско, состоявшее из кара-булгар и анчийцев, погромило моджарские владения на правом притоке Шира Миша — севернее Сасы-Идели — и дошло до Саин-Идели. Здесь балтавар разгромил селения мурдасов и для основательной расправы над врагами построил для себя город Кан.

Часть перепуганных моджар бежала за Саин-Идель и обосновалась между этой рекой и Сурой, а некоторые вместе с сыном моджарского вождя Юлай-Бата Аскалом добрались даже до Бершуда и назвали одну из его рек Миша… Однако хакан не помог балтавару обещанным ударом по моджарам с юга, и пришедшие в себя башкорты и мурдасы обложили кара-булгарцев в их городе. Очень скоро Кан-Караджару надоело сидеть в осаде и он решил любой ценой пробиться в Кара-Булгар. Но едва он начал вылазку, легкомысленно, не застегнув шлема, как вражеская стрела пробила ему горло и оборвала его земную жизнь…

30 Угыр Айдар, 15-летний сын Кан-Караджара и его жены — тетки бурджанского бека Йомырчака…, находился в это время в Башту. Получив весть о гибели отца, он хотел немедленно скакать в Кан для отмщения неприятелям. К счастью, анчийский приближенный балтавара Будим удержал его словами: «Царь, не верь хакану. Он нарочно устраивает нападения на Мурдас, чтобы ударить тебе в спину!» Однако балтавар не поверил бояру до конца и сказал ему: «А не хочешь ли ты сам навредить мне и поссорить меня с хаканом? Вот я пошлю в Кан отряд и проверю истинность твоего заявления!» Но когда посланный отряд подвергся вероломному нападению хазар, принявших его за балтаварский, Айдар вынужден был признать правоту Будима и стал действовать мудро и осмотрительно. В знак недовольства поступком хакана Угыр заключил мир с моджарами и женился на дочери угырского бека Юлай-Бата… Расположение Угыра к бояру еще больше возросло после того, как тот построил для него новую крепость, которая была названа в честь погибшего кана «Караджаром»…

В 816 году отряд Будима, действуя по приказу балтавара, овладел галиджийской областью. Балтавар был так доволен этим, что назначил бояра тарханом покоренного Балына. Будим восстановил Галидж и Урус и с разрешения Айдара, целиком доверявшего ему, построил Шамлын, Джир и Мен. Мен был назван так потому, что здесь собиралась тысяча балынских ульчийцев-воинов для обеспечения «джиенных поездок Будима по его наместничеству, а свое тарханство он именовал «Ак Урус» — для отличия от урусской области в Кара-Булгаре. Такие же тысячи собирались в Галидже, Шамлыне и Джире. И этих воинов называли «ак уруслар» или «уруслар», ибо они служили урусскому бояру… При этом Будим, не доверяя балынцам, нанял тысячу анатышских альманцев и.пять тысяч байлакских ульчийцев из племени кулбак. Кулбаков он держал подле себя, а для анатышцев построил крепость Калган на реке Кара-Тун. А Айдар всячески поощрял деятельность своего бояра, ибо Будим стал присылать ему вдесятеро большую дань…

В 817 году Караку удалось разгромить кубарцев и ворваться в их столицу — город Самандар. Вождь повстанцев — мулла Абдаллах — был по приказу хакана повешен на минарете тамошней мечети Джок… А предок Абдаллаха купец Синдж происходил из Индии. Когда арабские газии добрались до Хорасана, Синдж был здесь по торговым делам и первым принял ислам. Загоревшись делом просвещения, он решил возвратиться на родину и осветить ее лучами истинной веры, но газии уговорили его возглавить местное купечество, и он остался в Хорасане… Его потомок Абдаллах попал в Хазарию в составе хорасанского посольства и был задержан здесь хаканом Барджилем. Проведя несколько лет в зиндане, Абдаллах был освобожден Буланом и назначен кадием джурашских бурджан. Вскоре он построил для себя крепость, которую назвал Самандаром и в которой был казнен…

Разбитые бурджане, сакланы и джурашцы бежали к моджарам и были тепло приняты их беком Юлай-Батом, недовольным хазарами. Однако в 820 году Караку удалось нанести сасы-идельским башкортам сильное поражение, и большая часть угыров откочевала в Кичи-Ширскую область Кара-Булгара. Часть кубарцев ушла в Болгарское бекство Кара-Булгара и основала там город Кубар или Нур-Сувар, а другая, во главе с сыном Абдаллаха Шамсом — в область Башту Кара-Булгара.

Прошло совсем немного времени — ив Башту пришла весть о готовящемся нашествии Карака на Кара-Булгар. Вслед за этим явились послы хакана и заявили: «Ты уже пять лет не платишь дань Хазарии, а между тем пределы и доходы твоей державы во много раз увеличились. Если ты и сейчас откажешься от выплаты — хакан принудит тебя силой!»

Мулла Шамс явился тогда к Айдару и сказал ему: «О, великий кан! Не смотри на это нашествие как на обычную войну — ведь хакан смог собрать 100 тысяч всадников, и мы не сможем своими силами ему противостоять!» — «Что же нам делать?» — спросил балтавар. — «Тебе и твоим людям надо принять ислам — тогда Всевышний найдет способ спасти нас!» — ответил Шамс. Айдар немедленно принял ислам и послал хакану обоюдоострый альманский меч со словами: «Я посылаю тебе этот меч для того, чтобы ты знал: после того, как я принял истинную веру, Тангра поразит всех моих врагов обоими остриями!»

Но джуры балтавара не решились сразу же расстаться со своими заблуждениями. Чтобы убедить их в могуществе Творца, мулла сказал при них балтавару: «Сегодня ночью я увидел себя в балике Харька и услышал голос с неба: «Пусть дополнительно укрепят этот балик, ибо неверные хотят пройти к Башту через это место!». Я думаю, что это повеление Всевышнего и прошу тебя выполнить его!» Айдар немедленно распорядился, и балик Харька сильно укрепили. Едва это успели сделать — как Карак со своим войском явился к балику и осадил его. Узнав об этом, джуры кана смутились и в глубоком раздумье двинулись навстречу врагу.

32

В войске балтавара было 20 тысяч бойцов, из которых 10 тысяч составляли анчийцы, 5 тысяч — кара-булгары, 3 тысячи — урусы и 2 тысячи — анатышцы и ак-урусы Будима. Моджар не было, так как они отправились в набег на сульских бурджан, притеснявших тамошних авар. Войско балтавара подошло к Харька в тот момент, когда хазары устремились на штурм, и отбило вражеский натиск. Раздосадованные хазарские тюрки, однако, быстро пришли в себя и с остервенением бросились на кара-булгар. Завязалась ужасающая по своей ожесточенности битва, в которой — и это знали все — не могло быть пленных. Несмотря на мужество анчийцев, 70 тысяч закованных в железо тюрков прорвали их ряды и боковым ударом опрокинули урусов и бывших с ними 2 тысячи кара-булгар. Когда опьяненные кровью хазарские тюрки стали топтать бегущих кара-булгарцев, балтавар и джуры его отряда вскричали: «О, наставник! Что же нам теперь делать?» — «Кричите «Аллах акбар» — и смело бросайтесь в бой!»- ответил Шамс. Джуры крикнули «Аллах акбар!» так, что сотряслась земля и бросились наперерез врагу. С другой стороны в этот момент по тюркам ударили возвратившиеся с набега моджары. Мнившие себя уже победителями хазары опешили от неожиданности и обратились в паническое бегство. Наше войско рубило врагов до реки Кичи-Шир, и из них вернулось в свою ставку и в самом жалком виде только 7 тысяч… Многие джуры балтавара, убедившись во всемогуществе Всевышнего, приняли ислам и стали газиями…

Когда военачальник хазар Буртас сообщил о гибели всего войска, потрясенный Карак велел тут же прикончить его. Тогда тот вскричал: «Ты не можешь казнить меня за это поражение! Ведь мы уже обратили булгар в бегство и нас сокрушали не люди, а внезапно пришедшие булгарам на помощь Ельбегены на вороных конях, летавшие над знаменами!» […]

Услышав это, бояры тюрков-язычников стали говорить своему народу: «Это — наказание Тангры за измену его вере! Если мы не свергнем хакана-иудея, то вся наша держава погибнет!» Кара-хазары взволновались и подняли на место Карака сына Асанкула язычника Уруса. Карак бежал в Самандар, но тамошние бурджане, мща ему за его зверства, изрубили его на куски вместе с его приближенными и сыновьями-иудеями. Спаслись только Буртас, бывший язычником, и малолетний сын Карака Манас, которого военачальник выдал за своего сына…

Положение Уруса было довольно затруднительным. После побоища у Харька моджары вновь овладели областью Сасы-Идели и опустошили все, что находится между Кичи-Широм и землею кашэков. Там до сих пор одну речку в память об этом называют Угыр-су. Владения кара-сакланской части Кара-Булгара, таким образом, еще надежнее соединились с пределами Болгарского бейлика, и его правитель Барыс из рода Мардуана не замедлил с признанием себя слугой Айдара. Сам же Угыр, чтобы еще сильнее досадить хазарам, объявил себя эмиром Болгара и хаканом всего Саклана. Но Урус все же удержал свою державу от распада. Он даровал большие права хазарским мусульманам и христианам, чем привлек к себе многих хорасанцев и румцев и симпатии правителей этих держав. Хорасанцы вооружили новое войско Уруса, а румцы дали ему денег, на которые он нанял на службу часть баджанаков и построил сильную крепость Хин. А названа она была так потому, что в ней разместили гарнизоны из наемных баджанаков, называемых иногда хинцами.

Миролюбивый Айдар сильно недооценил Уруса, заявив своим джурам-газиям в ответ на их требование уничтожить хазарское правление: «Большая часть Саклана вновь стала булгарской, и это заставит его небольшой хазарский кусок без всякой войны признать нашу власть». Уже в 832 году Урус стал настолько силен, что смог подкупом склонить галиджийских садумцев и ульчийцев на свою службу. Неверные восстали и провозгласили прибывшего к ним с деньгами сына Уруса Чинавыза хазарским наместником Галиджа. При этом мятежники беспощадно вырезали значительную часть кулбаков и урусов, а уцелевшие бежали вместе с Будимом в Башту.

В том же году отряд галиджийцев во главе с Халибом прошел по Идели и погромил Болгарское бекство, а затем, по приказу Уруса, произвел опустошительное нападение на Тимер-Кабак и Азербайджан. После этого хазарские баджанаки ворвались в Джалдайскую степь и наполнили ее бесчинствами.

Только в 840 году старшему сыну Айдара Джилки удалось нанести баджанакам решающее поражение и заставить их остатки вернуться на Джаик.

Тогда же сын Будима Ас совершил поход на Галидж и вновь подчинил его Айдару. При этом не было никакого кровопролития, ибо Чинавыз бежал, а оставшийся за него Халиб предпочел покориться без боя. Добрый Ас никого не наказал, и обрадованный Халиб объявил себя его братом и взял себе его имя. Только Джир отказался подчиниться Кара-Булгару, и Асу пришлось взять его приступом. У этого города находится холм, насыпанный Асом на могиле своих воинов, и называется он Урустау. В память об этой победе Ас стал называть себя и Джиром.

Бек Болгара Барыс, услышав о победе Джир-Аса, явился к нему с изъявлением покорности Айдару и был щедро награжден за это и отпущен в свое владение…

Эти поражения Уруса приободрили хазарских иудеев, и они, при помощи бека Буртаса, посадили хаканом Манаса. Манас при этом просил не трогать Уруса, ибо был на всю жизнь напуган гибелью собственного отца. Но мстительный Буртас, который должен был отвезти Уруса в Дима-Тархан, по пути прикончил свергнутого хакана ударом кинжала в спину и затем представил убитого жертвой мнимого нападения тамьянских булгар…

34

Будучи тихим и боязливым по натуре, Манас хотел тотчас же по восшествии на трон заключить мир с Айдаром, но зловредный Буртас и тут встал поперек. Когда в Башту пошел первый караван из Болгара, он со своими людьми нарочно разгромил его. Тут Айдар второй раз в жизни вышел из себя и лично отправился для наказания виновных на Шир. Узнав об этом, два аксакала из двух селений, между которыми был вырезан караван, вышли к нему навстречу и сказали: «Не наши роды сделали это — так не проливай понапрасну нашу кровь. Назначь лучше нам выкуп — и если кто-нибудь из нас в течение десяти дней не внесет его, тот навсегда уйдет из этих мест, а тот, кто внесет — останется и ты его не тронешь». Кан, уважавший старость, остыл при этих словах и назначил выкуп — голову устроителя злодеяния. Один род не нашел убийцу и переселился на реку Буртас, которую потом стали называть по имени аксакала Аю, а другой род представил голову Буртаса и остался на месте. Манас избавился таким образом от стеснявшего его зловредного бека, и между двумя державами воцарился мир…

Шамс не согласился с тем, что Айдар помиловал Халиба — организатора набега на исламские области — и, в знак своего неудовольствия, удалился от кана. Невдалеке от Башту он выкопал себе пещеру и остался здесь в добровольном заточении. Как ни досадно было это кара-булгарскому хакану, он не переменил своего решения — ведь Балын давал половину доходов его державы. Но сын Шамса Микаиль получил пост отца — тебира царской канцелярии. Айдар опасался, что никто не заменит Шамса, прозванного за свое рвение Тебиром, но, вскоре, к своей радости, увидел, что ошибался: двадцатилетний мулла Микаиль оказался образцовым секретарем. Он закончил начатый отцом перевод всей официальной письменности со старых булгарских знаков «куниг» на арабское письмо, но хазары, анчийцы, балынцы и неверные из кара-булгар продолжали пользоваться «кунигами».

В 840 году по заданию балтавара Микаиль провел перепись населения, которая определила число подданных Айдара во Внутреннем Кара-Булгаре — в 500 тысяч, включая 50 тысяч кара-булгар, в Балыне — в 600 тысяч… Во Внешнем Кара-Булгаре и Буляре — за вычетом хозяйств служащих — число дворов, платив ших налоги в размере стоимости одной куньей шкурки, составляло 173 тысячи…

В 855 году кан Айдар умер и по его завещанию был погребен в городе имени его отца — Караджаре, ибо всю жизнь он горевал о нем. Умирая, балтавар говорил, что смерть постигла его в наказание за то, что он не пришел на погребение Шамса Тебира, скончавшегося за полгода до этого.