волжки българи. Заключение
за Средней Волге и в Приуралье, где издавна живут булгары, башкиры, удмурты, чуваши и марийцы создалась уникальная ситуация. Если с башкирами, удмуртами и марийцами относительно все ясно, то вопрос происхождения волжских татар и чувашей вызывает ожесточенные споры, которые возникли еще во времена В.Н.Татищева, а затем с новой силой возобновились в начале ХХ в. в связи с опубликованием в 1902 г. статьи Н.И.Ашмарина “Болгары и чуваши”. В своей книге “Волжские булгары и их потомки”, вышедшей в Казани в 1993 г., М.З.Закиев и Я.Ф.Кузьмин-Юманади убедительно показали, что единственное доказательство ашмаринистов о том, что потомками волжских булгар являются чуваши, основанное на языковых данных, не подтверждает указанное положение. Лингвистические изыскания говорят о том, что современный язык казанских татар является результатом естественного развития древнебулгарского языка. Авторы отметили недостаточность одной лишь лингвистики для решения происхождения того или иного этноса. Для этого необходимо привлечь весь комплекс наук, изучающих этногенез — антропологию, этнографию, археологию и другие исторические дисциплины[i].
Происхождение волжских татар затуманивается тем обстоятельством, что основное население Золотой Орды составляли половцы и черкасы, которые смешавшись с небольшим количеством монголов, конечно, свое этническое “лицо” не потеряли, но, тем не менее, это дало западным авторам основание называть их татарами, как было принято ими именовать их покорителей монголов. Русские также в дальнейшем стали применять наименование татары, распространив его затем на все тюркские народы. Так как булгары, половцы и черкасы были родственными народами, то имели более тесные связи в составе Кипчакского царства, как называли Золотую Орду восточные авторы. После падения Большой орды на Волге большинство половцев и черкасов, среди которых к этому времени уже крепко обосновалось православие и вместе с ним проникли русский язык и русские обычаи, все более подпадали под влияние этноноосферы русских. Небольшая часть половцев и черкасов, исповедующих ислам, потянулись к своим единоверцам булгарам на Среднюю Волгу. Они и составили в Казанском царстве небольшое сословие служилых татар (половцы) и татарских казаков (черкасы), которые не смешивались с булгарами вплоть до взятия Иваном Грозным Казани в 1552 г. После присоединения Казанского царства к России они перешли на службу к московским государям, которым служили всегда верой и правдой. Многие из них затем, приняв православие, обрусели.
Известно, что не только Среднее Поволжье, но и Нижнее перед монгольским завоеванием Восточной Европы в 1236-40 гг. было населено булгарами (саксинами, асами), которые жили в тех же поволжских городах и при монголах, составляя основное население их. У многих существует представление, что ханы Бату и Берке основали два города под названиями Сарай и Сарай-аль-Джадид на совершенно пустом месте в степи на берегу рукава Волги Ахтубы, что не соответствует действительности. Оба города были новым развитием старых булгарских городов. Название одного из них сохранилось: Саксин-Булгар, который стал первой столицей зарождающейся Золотой Орды. По неизвестным нам причинам Бату сделал своей столицей другой город, который был ближе к устью Волги. Вероятно, по той причине, что через этот город проходил древний Шелковый путь из Китая в Западную Европу. Его наследники перевели столицу в Саксин-Булгар, названный чингизидами Сарай-Берке. После падения Золотой Орды и разгрома нижневолжских городов, в том числе и обоих Сараев, Тимуром (Тамерланом) в конце XIV в. многие булгары переселились к своим соплеменникам — единоверцам на Среднюю Волгу, прежде всего, в города Булгар и Казань. С ними пришли и городские половцы и черкасы, которые уже порвали к этому времени с кочевой или полукочевой жизнью. Вот это-то переселение русский летописец и отмечает как прибытие в Казань “многих варвар”. Их прибытие и даже прибытие с Улу-Мухаммедом (или его сыном Махмудом) трех тысяч татар, т.е. тех же половцев и черкасов, никак не могло повлиять на этногенез волжских булгар.
Антропологи по своим исследованиям не отмечают проникновения на Среднюю Волгу в XV-XVI вв. значительных масс кочевников-монголоидов или представителей других, тюркских племен. Так, например, В.П.Алексеев в своей статье “Очерк происхождения тюркских народов Восточной Европы в свете данных краниологии”, делая выводы, пишет: “2. Антропологический тип казанских татар сложился на основе того комплекса антропологических признаков, который был характерен для болгарского населения Сувара и Болгар. Позднее, будучи европеоидным, включило в свой состав местные этнические группы, относящиеся к низколицым вариантам монголоидной расы или смешанной европеоидно-монголоидной ветви. Примесь центрально-азиатского монголоидного типа имеет позднее происхождение и восходит к кочевым племенам первых веков II тысячелетия н.э.
3. Основа антропологического типа чувашей — тот же низколицый вариант субуральского типа, который вошел в состав татар. Однако примесь центрально-азиатского типа монголоидной большой расы в составе чувашей несравненно больше, чем в составе казанских татар. Удельный вес того морфологического комплекса признаков, который отличал болгар, в формировании антропологического состава чувашей очень невелик”[ii].
Вопреки научным данным, своим же исследованиям большинство ученых-историков, археологов, антропологов с непонятным упорством продолжают утверждать о формировании новой тюркской народности казанских татар. “Как известно, — пишут М.М.Герасимова, Н.М.Рудь и Л.Т.Яблонский, — поход русского князя Федора Пестрого в 1431 г. привел г. Болгары к гибели. Экономический и политический центр волжских болгар перемещается к северу. Образуется новое политическое объединение — Казанское ханство со столицей Казанью, где в XV-XVI вв. формируется тюркская народность казанских татар. Волжская Болгария оказала большое влияние на консолидацию местных племен, на процессе этногенеза казанских татар и чувашей, а также других соседних народностей. Поэтому не случайно казанские татары долгое время после падения Болгарского царства продолжали называть себя болгарами”[iii]. Потому “казанские татары” так упорно продолжали себя называть булгарами, что они действительно были ими. Если к вопросу подойти научно, вывод может быть только один: ни о каком формировании новой народности казанских татар в XV-XV1 вв. и речи быть не может, речь может идти только о переходе волжских булгар к следующей фазе своего этногенеза — от фазы надлома к инерционной фазе.
Русские, назвав булгар татарами, затем сами же вошли в заблуждение. Уже через несколько поколений потомки тех, которые еще знали, что казанские татары и есть булгары, уже были убеждены, что казанские татары и те, которые населяли Золотую Орду и держали Русь под игом, одни и те же татары. Даже историки, люди знающие источники, невольно поддаются этому заблуждению и без всяких сомнений пишут: “В Среднем Поволжье жили этнические группы булгар, татар и волжских финно-угров”[iv]. Но никаких татар-пришельцев в Среднем Поволжье никогда не было. На Нижней Волге и на Северном Кавказе жили монголы, половцы, черкасы, потомки хазар, печенегов; позднее некоторые из них стали называть себя узбеками — по имени хана Узбека, ногаями — по имени темника Ногая, казаками (казахами), ибо считали себя свободными людьми. Всех их русские и называли татарами. Известно, что сами они себя татарами не называли. Название “татары” и у русских поначалу было названием этнополитическим, как наименование населения Золотой Орды. Позднее, не интересуясь их самоназванием, русские именовали тюркские народы по местности их проживания — казанскими, перекопскими, астраханскими, сибирскими и т.д. татарами. Такова сила идеологических штампов, живучесть заблуждений. Этот пример показывает, насколько важны названия, термины, понятия не только в науке, но и в обыденной жизни — иначе может получиться по пословице: “Назвался груздем — полезай в кузов”.
Если бы в период Казанского ханства возник новый татарский этнос, как думают некоторые историки, то он, находясь в годы покорения государства русскими в фазе подъема, был бы практически не победим. В фазе подъема молодой энергичный этнос ведет себя совершенно иначе, чем вели себя казанцы в 1551-1552 гг. и в последующие десятилетия XVI в. К этому времени казанцы уже перешли апогей своего развития и находились в инерционной фазе. Неурядицы, возникавшие в государстве в связи с борьбой за власть между местной булгарской и пришлой татаро-русской группировками раскололи этноноосферу булгар и ослабили ее влияние на них, тем самым вызвав в их рядах неуверенность и нерешительность в своих действиях. То, что казанцы были побеждены и, хотя отдельные пассионарии еще почти 30 лет вели борьбу против завоевателей, что уже не могло изменить создавшееся положение, говорит о малочисленности пассионариев. Булгарский этнос уже не мог самоорганизоваться в борьбе за свободу, ибо этноноосфера булгар не обладала достаточной для сплочения народа энергией. Большинство народа самоустранилось от борьбы, а многие феодалы перешли на сторону победителей. То обстоятельство, что в дальнейшем булгары замкнулись в своих обыденных делах, ведя нелегкую борьбу за выживание и уже не помышляли о сопротивлении, также говорит о старости этноса. Правда, небольшое число пассионариев в последующие века участвовало в выступлениях против царского самодержавия в составе отрядов С.Разина и Е.Пугачева, но у булгар уже не было своих вождей, способных возглавить борьбу за свободу. Именно в это время русские были молодым, энергичным, растущим этносом, находящимся в начале акматической фазы. Им было все по плечу и они в кратчайшие сроки дошли до Тихого океана и создали Великую Империю под названием Россия. Тут действовали законы природы, а на природу не обижаются. Просто булгары прошли высшую точку своего этногенеза. (Но данное обстоятельство не говорит о том, что булгарский этнос не может возродиться в будущем на новой исторической основе). Еще одно сравнение. К Дмитрию Ивановичу, когда он повел свои войска против Мамая в августе 1380 г., русские люди стекались отовсюду. Русские перед угрозой завоевания сплотились и победили, потому что пассионарное напряжение у русского этноса было высокое, ибо он находился в фазе подъема. Совершенно по-другому обстояло дело, когда 150-тысячное войско Ивана Грозного в 1552 г. пришло для завоевания Казани. Где народное ополчение булгар? Где стремление булгарского народа отстоять свою столицу? Ведь Казань от начала и до конца осады защищали по сути дела все те же 30 тысяч воинов. Марийцы в защите Казанского царства проявили больше активности, чем сами булгары, живущие в окрестностях Казани. Закамские булгары так и не пришли на помощь Казани, а правобережные булгары не сделали никаких попыток сковать русские силы, находящиеся в Свияжске.
Для того, чтобы понять, почему такое-то историческое событие произошло именно так, а не иначе, в конечном счете, необходимо знание законов протекания этнических процессов — основы исторических закономерностей. Во всей философии истории невозможно найти ответ на вопрос о возникновении и фазах развития этноса. Хотя О.Шпенглер и А.Тойнби говорили о фазах развития цивилизаций и культур, а другие философы и историки приближались к решению некоторых сторон проблемы возникновения и развития народов, старая философия истории так и не смогла решить эту проблему, ибо естественные и гуманитарные науки до ХХ в. не обладали достаточными данными для создания этнологии как теории об этногенезе и его фазах. Достижения физики, биологии, психологии, с одной стороны, географии и исторических дисциплин, с другой, позволили Л.Н.Гумилеву подойти к обоснованию пассионарной теории этногенеза, дальнейшее развитие которой требует от нас перехода к разработке учения об этноноосфере. Пассионарная теория этногенеза и учение об этноноосфере при достаточной их разработанности вполне могут явиться методологической основой исторической науки. И тогда историкам не придется блуждать по генеалогическому древу этноса в поисках того звена, когда, например, булгары превратились в татар, ибо будет ясно, что этнос пока не израсходует весь запас своей энергии, не пройдет все фазы своего этногенеза не может превратиться в другой этнос.
В данном вопросе альтернатива такова: или в результате вмешательства извне этнос прекращает свое существование, или он продолжает свое развитие, переходя из одной фазы своего этногенеза в другую, как это предначертано ему его природой. Ни в 1236 г. монголы, ни в 1552 г. русские, конечно же, не уничтожили булгарский народ, хотя и погибло немалое количество людей, естественное развитие его продолжалось и по своей этноноосфере, которая сохраняется, несмотря ни на что. Это был один и тот же народ — булгарский, а тех же, кто вливался в его состав он, благодаря влиянию своей этноноосферы, переделывал по своему образу и подобию, т.е. преобразовывал их и по мышлению, и по образу жизни в булгар. Ведь известно, что не кровью определяется национальность человека. Ни властители, ни ученые, несмотря на все свои старания, создать новый народ не в состоянии — ни призывами к единству нации, ни доказательствами о формировании нового народа, разве только в мечтах своих. Естественно протекающие этнические процессы поведут развитие народа по предначертанному ему пути. Властители и ученые могут лишь, познав их законы, способствовать им, или же тормозить, если они не поймут суть этногенеза. Но этнический процесс рано или поздно пробьет себе дорогу. Немецкий писатель Феликс Дан в своем романе “Схватка за Рим” в уста одного из героев, пытавшегося возродить Римскую империю, вложил следующие слова: “Да, я сознаю теперь, что хотел невозможного, всего может достичь могучий дух отдельного человека, только не может он создать несуществующий народ”[v].
В дореволюционной исторической науке о волжских татарах в основном существовало следующее представление, нашедшее отражение в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Эфрона: “Волжские татары (бургарлык),…, весьма смешанного происхождения, отчасти Тюркского, отчасти отуреченного финского, из племен, входивших в состав Болгарского, а позже Казанского царства, сравнительно рано перешедших к земледелию и оседлости и утративших свой родовой быт. Небольшая часть татар крещена (керечи); большинство — мусульмане, более правоверные, чем кочевые народности, а потому, вместе с туркестанцами, и снабжающие их, главным образом, муллами”[vi].
Современное описание татар как итог взгляда на них в связи с последними достижениями исторической науки содержит Советская историческая энциклопедия: “Казанские татары…Антропологический состав смешанный, с преобладанием европеоидных типов (до 60%)… Астраханские татары (кундровские и карагаши) — потомки ногайско-татарского населения Золотой Орды, живут в районе Астрахани, в дельте Волги. В культуре и быту много степных скотоводческих традиций (…). Характеризуются заметно выраженной монголоидностью. Основные занятия — скотоводство и бахчеводство. Язык — ногайский, но с конца XIX в. интеллигенция приняла литературный язык татар Среднего Поволжья…Крымские татары отличаются от средневолжских татар по происхождению и истории формирования, по быту и языку (имеют свой литературный язык). Различаются степные крымские татары (потомки ногайцев) и южнобережные крымские татары (потомки анатолийских тюрок… К крымским татарам близки литовские и румынские татары. В XIX-XX вв. большинство групп татар сблизилось с татарами Среднего Поволжья, имеющими более развитую экономику и культуру, получившими после Октябрьской революции автономию”[vii]. Однако, как и в период Казанского ханства, конечно же, не происходит формирования нового татарского народа. В пространстве Восточной Европы и Сибири существует этноноосфера волжских булгар и как наиболее развитая и мощная, ибо она имеет древнее происхождение, оказывает консолидирующее влияние на этнические субстраты из других тюркских народов, каковыми являются сибирские, астраханские, польско-литовские и некоторые другие татары. Однако крымские татары — этнос, отличный от волжских тюрок, со своей этноноосферой, и этнические процессы, протекающие у них, показывают, что она не угасла, а наоборот, имеет тенденцию к укреплению.
Наиболее близкую к булгаро-татарской этноноосферу имеют башкиры. Булгары и башкиры — два тюркских народа, которые уже более тысячи лет живут по соседству между Волгой и Уралом. Культура, быт и духовность двух народов переплелись настолько тесно, что их трудно отделить. Многие булгары, родившиеся и живущие в Башкирии, считают себя башкирами. Башкиры, живя среди булгаро-татар, не отличают себя от них. Родственные отношения их уходят в глубину веков, еще в первый, начальный период существования Волжской Булгарии. “После завоевания Казани Грозным, — пишет Айдар Халим, — булгары, позже названные татарами, согнанные с родных земель, а также спасаясь от репрессий и насильственного крещения, хлынули на восток, вплоть до Сибири. Башкирским племенам, вошедшим после падения Казани в состав русского государства как бы автоматически, царское правительство предоставило немалые льготы при владении землей и водными, лесными ресурсами, стремясь привлечь их на свою сторону. Богатые землей башкиры принимали единоверных братьев — татар если и не с распростертыми объятиями, то и не вступая с ними во вражду. Впоследствии так же по-дружески были приняты башкирами преследуемые официальной церковью староверы из северных провинций России, русские, украинские колонисты и чувашские, марийские, мордовские переселенцы. Чтобы получить участки земли на так называемых башкирских дачах и в избежание повторных попыток крещения (башкир самодержавие не крестило), многие из татар и даже представители других наций записывались в подушных реестрах “ревизорских сказок” башкирами или же сами входили в башкирскую общину — по добровольному договору. Так впервые появилось территориальное понятие “западных башкир”. В официальных документах они значились как “новобашкиры”. В народе их звали и “тептярями”[viii].
Некоторые тюркские народы, которых в настоящее время называют татарами, в средние века носили другие этнонимы, забытые ими за протекшие века, например, сибирские, астраханские и польско-литовские татары. Они не являются осколками единого золотоордынского татарского народа, которого в действительности не было, ибо Золотая Орда состояла из многих народностей и племен, прежде всего тюркских. Но не подлежит сомнению, что эти народности — потомки занимавших некогда огромные просторы Евразии таких этносов, как булгары, хазары, печенеги, половцы. Данное обстоятельство роднит их всех. Но потомками их являются и казахи, и узбеки, и башкиры, и крымские татары, и кумыки и некоторые другие народы Восточной Европы, Сибири и Средней Азии. Установление их истинных предков и степени родства имеет важное значение для восстановления их самосознания и в конечном счете определения их этноноосферы. “Название народа, этноним, — пишет А.Г.Каримуллин, — являясь как бы его знаменем, несет в себе идеологические функции. Поэтому установление истинного названия народа имеет самое актуальное значение”[ix].
Имя, полученное этносом при рождении, это код к массиву информации, заключенному в его этноноосфере. Народ, потерявший имя-код, теряет полноценный доступ к ней. Хотя этноноосфера этноса, потерявшего код, и продолжает определять его судьбу, но не так интенсивно, как если бы он, пользуясь кодом, брал из своей этноноосферы необходимые ему знания, волю и силы. Примером в этом отношении может служить русский народ, сохранивший свой код, несмотря на всю сложность своей судьбы и включение в свой состав многочисленных этнических субстратов. Без преувеличения можно сказать, что имя русского, основанное на православии, является одной из причин формирования великого русского народа. Не секрет, завоеватели во все времена старались лишить завоеванный народ его самоназвания, что вело его к потере исторической памяти, к разрыву своей истории, к восприятию им навязанных ему чуждых предков. Так, монголы, завоевав многие народы Азии, заставляли их называться ненавистным им самим именем татар. Правда, история сыграла с ними злую шутку: монголов в восточных и европейских странах называли татарами. Однако это только факты, а научный интерес требует проникновения в их суть.
Исторические факты, если даже они нанизаны на логическую цепь и из них сделаны обобщающие выводы, которые дают возможность оценить их общественную значимость в развитии человечества в целом или отдельного народа в частности, не позволяют проникнуть в самую сущность этнических процессов. Ясные ответы на проблемы этногенеза невозможно найти и в учениях представителей философии истории. Только в ХХ в. в связи с достаточно высоким уровнем развития естественных и гуманитарных наук появилась такая возможность, которую использовал Л.Н.Гумилев, создав пассионарную теорию этногенеза, или иначе этнологию. Этнология как естественнонаучная дисциплина изучает закономерности возникновения, функционирования и взаимодействия этнических систем. Этнос — естественно сложившаяся форма коллективного существования людей, которая органически входит в биосферу. Этногенез как природный процесс имеет свой информационно-энергетический механизм, вызывающий в этносе явление пассионарности, уровень которой варьируется от нуля до высшей точки, а затем идет на спад. От уровня пассионарного напряжения, который возрастая в фазе подъема, достигнув максимума в акматической фазе, начинает снижаться в фазе надлома и инерционной фазе, опускаясь до нуля в фазе обскурации, устанавливается чуть выше нуля в фазе гомеостаза, зависят активность и творческие способности этноса и стереотипы поведения его особей. “Таким образом, — пишет В.А.Мичурин, — сформулированная Л.Н.Гумилевым концепция этноса существенно отличается от существовавших ранее представлений. Автор данной концепции рассматривает этнос как природную общность, несводимую ни к каким другим типам объединения людей. Этим он решительно порывает с социологизаторской школой, рассматривавшей этнос как социальное явление, подчиняющееся законам общественного развития”[x]. Но, с другой стороны, ни в коем случае нельзя отождествлять этнос с биологической популяцией, ибо он является природным основанием социальной надстройки.
К важнейшим достижениям этнологии относится обоснование Л.Н.Гумилевым фаз этногенеза. Возраст этноса, сопоставление этносов по возрасту, что определяется нахождением их в той или иной фазе этногенеза, дают возможность историку четко определить местонахождение этноса на собственной оси времени. Начало возникновения этноса и фазы его этногенеза узнаются по событиям его этнической истории. Когда раскрыты события этнической истории, определены фазы его этногенеза, перед исследователем разворачивается картина жизнедеятельности народа во внутренних и внешних причинно-следственных связях. Тогда становятся понятными его победы и поражения, возвышение и упадок, катаклизмы общественной жизни и ее спокойное течение, необходимость и случайность событий, поведение и действия людей, творящих историю. Тогда историк, например, не сможет приписать агрессивность тому народу, который по своему возрасту (фазе этногенеза) не мог быть агрессором. Тогда политик не сможет призывать к восстановлению развалившейся империи, ибо многонациональные государства перестают существовать тогда, когда империеобразующий народ по своему возрасту (ибо силы уже не те) не может удержать другие народы в сфере своей воли. Значит, надо искать пути дружественного союза, а не силового давления по отношению к народам, входившим ранее в империю. Тогда интеллигенция будет призывать свой народ к деяниям, исходя из его возможностей, которые соответствуют его возрасту (фазе этногенеза). Так что знание фаз этногенеза имеет не только теоретическое, но и практическое значение. В данной работе ставились задачи теоретического характера, поэтому автор не считает себя вправе давать какие-либо практические рекомендации, вытекающие из применения этнологии к рассмотрению этнической истории волжских булгар для подтверждения существования их этноноосферы.
Каждый этнос (племя, народность, нация) имеет свою этноноосферу, которая является единым информационно-энергетическим полем, удерживающим в сфере своего влияния любого индивида своей системы, биополе которого по своей частоте соответствует его общей несущей частоте. Когда говорят, что данный человек ощущает себя булгарином, русским, чувашем, башкиром, украинцем и т.д., то возникает вопрос: почему он себя так ощущает, в чем тут причина? Когда говорят, что он считает себя русским, потому что ощущает себя им или что таково его мироощущение, то такие рассуждения ничего не объясняют не только на научном уровне, но и в обыденной жизни. Тут следует поставить другой вопрос: каковы основания таких ощущений? Старая этнология не могла дать ответ на этот вопрос. Учение же об этноноосфере указывает на конкретные материальные основания ощущения каждым человеком своей принадлежности к той или иной национальности. Эти основания в биополе человека, которое связано с этноноосферой конкретного этноса. Вне этноноосферы нет человека. Когда-то некоторые представители интеллигенции гордо называли себя: “Я — гражданин мира”, но от этого они не переставали быть русскими, поляками, украинцами и т.д.
Этноноосфера возникает вместе с этносом, являясь хранилищем его памяти, его информационным центром, где скапливаются все сведения, касающиеся этнической истории народа, его вероисповедания и мировоззрения, трудовых навыков и политических воззрений. Космическая энергия, концентрирующаяся в этноноосфере, организуется мыслями и чувствами людей данной национальности, образуя информационно-энергетическую систему этноса. Между этноноосферой и биополем человека идет постоянный интенсивный обмен информацией на уровне подсознания человека, но этот процесс не всегда им осознается. Информация от человека в этноноосферу поступает по всему диапазону частот его биополя, т.е. все изменения, даже мельчайшие, вызванные мыслями и чувствами человека, моментально становятся достоянием этноноосферы. Обратный процесс протекает иначе. Информация от этноноосферы к человеку поступает выборочно. Головной мозг человека как приемное устройство не воспринимает весь диапазон частот, воздействующих на его биополе, многое остается неосознанным. Его неосознанные поступки, в конечном счете также определяются этноноосферой, хотя иногда человек удивляется своим интуитивным действиям, не находя им объяснения. Для того, чтобы человек осознал информацию, поступающую из этноноосферы, между частотой последней и частотой головного мозга как приемного устройства должно возникнуть резонансное явление. Так же обстоит дело с наполнением этноноосферы космической энергией, для этого их частоты должны совпадать, что и происходит при резонансе. Однако указанное явление, видимо, происходит нечасто. Таким образом, биополе человека, этноноосфера этноса, космические излучения составляют единую информационно-энергетическую систему, механизмы которой современной наукой еще недостаточно изучены. Однако те знания, которые уже накоплены человечеством в области физики и космологии, психологии и физиологии в.н.д., биологии и географии, истории и философии и других наук дают твердое основание говорить о реальности этноноосферы.
Применение учения об этноноосфере с пассионарной теорией этногенеза к рассмотрению этнической истории народов ограждает историческую науку от различного рода измышлений. Отсутствие у исторической науки философско-методологической базы, разработанной на основе современных научных достижений, является той “черной дырой”, куда неожиданно исчезают старые этносы и откуда так же неожиданно появляются новые. Пассионарная теория этногенеза и учение об этноноосфере на вопрос: “Куда исчезли волжские булгары, хазары, печенеги и половцы?” — позволяют однозначно ответить: “Никуда. Волжские булгары и сейчас живут в лице поволжских татар, а потомки донских и нижневолжских булгар, печенегов и половцев проживали под именем татар еще во времена Золотой Орды, а затем влились в состав народов Восточной Европы”. Чингизиды и немногочисленные монголы, оставшиеся на Нижней Волге были не в состоянии распространить свою этноноосферу на живущие там тюркские народы, вскоре они сами попали под влияние их этноноосферы. Три родственных тюркских народа составляли основное население Кипчакского царства (Золотой Орды): волжские булгары, половцы и черкасы (потомки северокавказских, донских и причерноморских булгар). Уже после распада Золотой Орды черкасы и часть половцев, подпавших под влияние этноноосферы черкасов, составили ядро кубанских, донских и запорожских казаков. Принятие православия и массовое проникновение в среду черкасов беглых русских крестьян и отчасти представителей других социальных групп сместили несущую частоту этноноосферы их в сторону сближения кубанских и донских казаков с русскими, а запорожских с украинцами.
До монгольского завоевания булгары, половцы и черкасы вместе с среднеазиатскими тюрками, которых объединяла в единое целое близость их этноноосфер, составляли мощный суперэтнос. При благоприятных условиях со временем они вполне могли стать единым народом с общей этноноосферой. Первый удар по единству восточноевропейских и среднеазиатских тюрок нанес разгром тюркских государств монголами, когда связи их были разорваны. Хотя затем они оказались в пределах единой Золотой Орды, но под властью завоевателей уже не могли жить по своей воле. Влияние православия на тюрок юга Восточной Европы окончательно раскололо их этноноосферу. Огромная масса тюрок юга России, оказавшись под воздействием православия и русской культуры сменила свою этноноосферу и по своему менталитету все дальше отходила от своих родственников, прежде всего от волжских булгар, которые остались верными принятой их предками исламу. В дальнейшем русская официальная историческая наука постаралась, мягко говоря, завуалировать тюркское происхождение казаков, представив их русскими людьми, бежавшими по тем или иным причинам “Дикое поле”.
Волжские булгары после распада Золотой Орды восстановили свою государственность в полном объеме. Традиции булгарской государственности уходят своими корнями в Великую Болгарию Кубрата, существовавшую на Северном Кавказе в VП в. Свое дальнейшее развитие она получила в Волжской Булгарии, которая возникла на Средней Волге в VШ в. Различные булгарские племена пришедшие с Северного Кавказа и Дона ассимилировали местные финно-угорские и тюркские племена, что дало основание возникновению народности волжских булгар со своей этноноосферой, которая была близка этноноосферам оставшихся на Северном Кавказе и Дону, а также ушедшим на Дунай болгар. Сведений о том, как протекала жизнь булгар на Средней Волге в VIII-IХ вв. мало и мы можем только догадываться об этом, что вполне естественно, ибо они находились в инкубационном периоде фазы подъема, когда в этносе совершаются внутренние процессы, не всегда отмечаемые соседями и летописцами. Достоверные сведения о волжских булгар в явном периоде фазы подъема их этногенеза оставили восточные авторы начала Х в., прежде всего Ибн-Фадлан, отметивший в своих записках официальное принятие булгарами ислама в 922 г. Фаза подъема завершилась установлением централизованной власти над всей территорией Булгарии единого булгарского эмира. Правление эмира имело все атрибуты государственности феодального типа. В расширении своего ареала булгарский этнос также достиг немалых успехов. Влияние булгар простиралось на сотни километров от столицы во всех направлениях стран света.
Акматическая фаза, в которую булгары вступили в ХI в., привела к еще большему укреплению их этноноосферы на базе мусульманской культуры. Под влиянием булгар жили многие окружающие народы. Столкновение двух наиболее сильных этносов Восточной Европы — булгар и русских, которые к этому времени уже довольно надежно укрепили свой православный менталитет, — сопровождалось как военными походами друг на друга, так и многими годами мирной жизни, когда торговые, дипломатические и хозяйственные связи между этими народами приобретали устойчиво интенсивный характер. Результаты ремесленной деятельности булгар в этот период стали известными во многих не только ближних, но и дальних странах. Булгарские купцы были частыми гостями в таких странах, как Русь, Китай, Индия, странах Средней Азии, Ближнего Востока, Западной Европы. Слово “ал-Булгари” (“из Булгарии”) звучало так часто, что в Средней Азии оно не было забыто еще и в ХIХ в.
В конце акматической фазы булгарам пришлось испытать яростные военные удары монголов. Первый удар пришелся в 1223 г. после победы монголов над объединенным русско-половецким войском на Калке. Булгары не только выдержали этот удар, но и разгромили монгольский отряд под предводительством непобедимого полководца Чингисхана Субудая. После первой битвы монголы еще в течение 13 лет совершали нападения на Волжскую Булгарию, которые не привели их к удовлетворительным для них результатам. Первыми были покорены нижневолжские булгары. Лишь в 1236 г. монгольским войскам, которые имели в своем составе огромную массу воинов, руководимых многими царевичами и знаменитыми полководцами, удалось покорить центральные части Волжской Булгарии. Это было огромным потрясением для булгарского народа. Но его этноноосфера выдержала напряжение и не раскололась, а в дальнейшем способствовала быстрому восстановлению экономики и культуры, а отчасти и государственности волжских булгар, ибо этот период был еще только концом акматической фазы их этногенеза.
Не менее тяжелые испытания пришлось испытать булгарскому этносу в конце XIII — XIV вв., когда он вступил в фазу надлома. Потеря народом перспектив, засилье субпассионариев, для которых свои личные интересы оказались выше общенациональных, бесконечные нападения на булгарские земли золотоордынских ханов, русских князей и ушкуйников потрясали страну. Булгария распалась на ряд княжеств, среди которых на первое место стало выдвигаться Казанское княжество, слабо связанное с другими княжествами. Все эти события неблагоприятно отразились на этноноосфере булгар, резкие и сильные колебания привели ее к ослаблению. Неустойчивость несущей частоты этноноосферы булгар не давали ей возможности настроиться на определенную космическую частоту, следовательно, она не получала космическую энергию, для поступления которой необходимо осуществление резонансного явления. Мысли и чувства булгар приобрели противоречивый характер, которые отразившись в этноноосфере также не способствовали ее устойчивости. Однако булгарский этнос с честью выдержал и это испытание. Сохранилась страна, хотя и расколотая, сохранился булгарский народ, который имел, хотя и ослабленную, но еще достаточно сильную для укрепления единства булгар этноноосферу.
После многих потрясений и испытаний, потерь и разрушений булгарский этнос вступил в первой половине XV в. в инерционную фазу своего этногенеза. В 1445 г. Казанское княжество было захвачено сыном бывшего золотоордынского хана Улу-Мухаммеда Махмудом, а булгарский эмир Казани Галибек был убит. До сих пор неясно, почему казанцы не отстояли своего эмира. Нет сведений, что Казань была взята Махмудом штурмом, да и воинских сил у него было мало; его отец пришел в Нижний Новгород всего лишь с тремя тысячами воинов, а у сына, видимо, была лишь часть из них. Возможно, здесь сыграли свою роль династические соображения булгарской знати. С момента воцарения Махмуда Казанское княжество стало называться царством (ханством) — ведь во главе государства стоял далекий потомок Чингисхана, которого уже, правда, нельзя было назвать монголом. Однако, Казанское царство не было единственным государством булгар. Формально оно зависело от Булгарии, которая занимала левые берега Волги и Камы на севере и западе, а на юге и востоке ее границы почти совпадали со старыми, существовавшими до монгольского владычества. Таким образом, земли Казанского ханства располагались на правобережье Камы и Волги. Инерционная фаза этногенеза отложила свою печать на жизнь и деятельность булгар. Источники почти не сохранили нам сведений о событиях в самой Булгарии, она осталась в основном в записях русских летописцев как соперница Московской Руси за преобладание на Волжском пути и землях Севера, богатых пушниной.
Соперничество между Казанской Булгарией и Московской Русью продолжалось более 100 лет. Победа оказалась на стороне Москвы, которая завершила противостояние двух государств завоеванием в 1552 г. Казани, а затем и всей Булгарии. Причин падения Булгарии несколько. Одна из них — этнического характера. Русские были молодым растущим этносом, а булгары переживали свою старость. Вполне естественно, что старый этнос не смог противостоять своему молодому соседу. Еще одна причина падения Казани заключается в том, что на престоле и вокруг него находились люди не всегда преследующие булгарские интересы. Одни из них, назовем их татарско-русской партией, были тесно связаны с московской знатью, среди которых было немало их родственников, получавших от московского царя высокие должности и хорошие доходы. Другие, назовем их местной булгарской партией, опирались на булгарский народ в лице его дворянства. Их интересы всецело находились в пределах Булгарии и на Востоке. Борьба этих двух партий — татарско-русской и булгарской — определяла всю внутреннюю и внешнюю политику Казанской Булгарии. Так как в речах своих и татарско-русская партия также апеллировала к булгарскому народу, то данное обстоятельство привело к расколу этноноосферы булгар. В конце концов внешний нажим русского правительства и предательская политика татарско-русской партии изнутри ослабили страну, а булгарская партия оказалась неспособной организовать свой народ к отпору войскам Ивана Грозного по причине дезорганизации управления государством со стороны первых. Опять-таки по причине этнического характера — этнос уже не обладал достаточным уровнем пассионарного напряжения и этноноосфера, ослабленная и расколотая, не оказала необходимого в экстремальных условиях воздействия — основная масса булгарского народа во время осады Казани не поднялась на защиту своей столицы. Позже, когда царские войска стали оккупировать земли Булгарии, народ вынужден был взяться за оружие, но было уже поздно. Тридцатилетняя борьба булгарского народа не вернула стране свободу. Так окончилась инерционная фаза этногенеза булгар.
В жизни булгарского этноса наступила фаза обскурации, в которую он вошел на рубеже XVI — XVII вв. уже в составе российского государства. Потеря государственности, гибель в пожарищах битв памятников и ценностей материальной и духовной культуры булгар, вынужденный уход их с мест, которые они обживали сотни лет, в Приуралье, в Сибирь и в Среднюю Азию, насильственное крещение, гибель пассионариев в национально-освободительной борьбе ускорили переход булгарского этноса из инерционной фазы в обскурацию. Многие отрасли ремесленной деятельности булгар, особенно работы, связанные с железом и металлами, были прекращены и забыты. Из городских жителей булгары превратились в сельское население, живущее в глухих и далеких деревнях, оторванных от полнокровной общественной и государственной жизни. Духовная жизнь была сужена до чтения и изучения Корана, историческая память с потерей летописей и книг, содержащих историю булгар, осталась лишь в устной передаче, источник которой обмелел в течение веков до такой степени, что затерялся в песках забвения. Но несмотря на все потери и унижения булгары, сохранили свою этноноосферу. Булгарский этнос дошел до фазы “спасительного”, по словам Л.Н.Гумилева, гомеостаза. Во второй половине XIX в. и особенно в начале ХХ в. отмечается небывалая до сего времени активность булгаро-татарской интеллигенции. Появляется движение ваисовцев за возрождение булгарского этноса. Булгаро-татарские пассионарии ведут активную работу как в красном движении, так и в рядах белых. С установлением Советской власти булгары восстанавливают с разрешения Москвы свою государственность в форме автономии. Перед булгаро-татарской нацией открываются широкие перспективы. Но мечтам не дано было сбыться. За годы Советской власти булгары потеряли ценностей из сокровищницы своей духовной культуры больше, чем за все века вхождения в Российскую империю. Хотя нет худа без добра, в лоне русской культуры они заняли достойное место среди других народов, дав России ученых, композиторов, художников, писателей, политиков, руководителей всех рангов, офицеров и военачальников.
Булгары стоят на пороге возрождения своей государственности в составе России, культуры и языка. Но продвижение булгаро-татарского народа в будущее, где он займет достойное место среди других наций как равный среди равных, без знания своей действительной этнической истории и истории культуры, а не придуманной и навязанной ему, невозможно. Философско-методологической основой изучения и описания реальных процессов этногенеза и культурогенеза булгаро-татар, как и других народов, вполне могут служить принципиальные выводы из последних достижений этнологии и учение об этноноосфере.