3.2. Tatars - the ethnopolitical name of the Turkic peoples of the Golden Horde
Волжские булгары. Глава III. Подъем: Булгария и Дешт-и-Кипчак
За последние столетия в переломные моменты жизни страны вопрос об этнониме волжских татар возникал не единожды. Казалось, еще один шаг и на него будет дан окончательный ответ. Но каждый раз ученым так и не удавалось прийти к единому мнению. Тем не менее ответ на него существует. Он содержится в средневековых источниках — китайских, арабских, персидских, уйгурских, тюркских. Несмотря на то, что из них можно сделать однозначные выводы, что мы и видим в трудах русских востоковедов и тюркологов Н.А.Аристова, В.В.Бартольда, И.Н.Березина, Г.Е.Грумм-Гржимайло, П.И.Кафарова, а из ученых нашего времени у Л.Н.Гумилева, споры не затихают до сегодняшнего дня. Из последних работ на данную тему можно назвать исследование А.Х.Халикова “Кто мы - булгары или татары?” вышедшее в Казани в 1992г.
Четырехсотлетнее пребывание волжских булгар в составе России не прошло бесследно: этноним “татары” — официальное название русской администрации тюркских и некоторых кавказских народов, исповедующих ислам, глубоко проникло в их сознание и теперь многими воспринимается как самоназвание. Знающим историю и не ослепленным политикой очевидно, что это не соответствует действительности — современные татары к центрально-азиатским монголо-язычным татарам времен Чингисхана никакого отношения не имеют. Однако проблема очень уж тесно связана с политикой, которая держит историческую науку в плену и заставляет ее освещать прошлое с точки зрения своих сиюминутных интересов.
Этнические процессы на Средней Волге. Пробуждение национального самосознания народа и стремление казанских политиков привести Татарстан к суверенитету не оставили историков безучастными к происходящим событиям. Необходимость исторического обоснования суверенитета новой государственности стала очевидной. Казалось бы в этих условиях сторонники независимости республики должны выступить с едиными взглядами. Однако в действительности этого не произошло — они раскололись на два направления, представителей которых условно можно назвать “булгаристами” и “татаристами”. Одни — “булгаристы” — сочли для исторического обоснования суверенитета Татарстана вполне достаточной булгарской государственности, представляя ее в следующей временной последовательности: Волжская Булгария — Казанская Булгария — Республика Татарстан (Республика Волжская Булгария). Другие — “татаристы” — загорелись былой славой Золотой Орды, заявляя о причастности казанцев к величию Кипчакского ханства и представляя его важным периодом в истории современного татарского народа. Казалось бы, проблема вполне разрешима: собрав сохранившиеся в многочисленных исторических источниках сведения, оставленные авторами тех далеких времен в своих сочинениях и летописях, сделать однозначный вывод, кто мы — булгары или татары?
Однако, вопрос не так прост, как кажется. Трудность опровержения ложных взглядов в истории заключается в том, что один и тот же исторический факт может быть истолкован с противоположных точек зрения. Иногда обобщения делаются на основании оторванного от контекста изречения составителя первоисточника, извращенного его толкования или же домысливается историком в сторону подтверждения своих научных, идеологических и политических интересов.
Все же научные предпосылки решения данной проблемы существуют. Они в современных взглядах на происхождение народов. Теоретико-методологические основания современной исторической науки разработаны в наше время замечательным русским ученым Л.Н.Гумилевым (1912-1992)[i]. Как уже было сказано выше, он доказал, что существуют определенные закономерности этногенеза народов, которые не волен игнорировать историк, если он хочет остаться на научных позициях. Как бы кто не относился к теории пассионарности, она единственная в современной науке дает удовлетворительные ответы на вопросы, возникающие в связи с происхождением, развитием и распадом этносов. Выводы и положения Льва Николаевича, доказываемые многочисленными историческими фактами и этнической историей многих народов, дают возможность рассмотреть в этом русле и этногенез булгар. Эта проблема решается и в русле идеи этноноосферы.
Теория пассионарности возникла не на пустом месте. Вся логика развития исторических наук вела к ней. Многие ученые интуитивно высказывали мысли, подтверждающие основные положения этнологии. Так, например, М.Г.Худяков в своих “Очерках по истории Казанского ханства” еще в 20-х гг. нашего века до создания Л.Н.Гумилевым теории пассионарности, описывая причины падения Казани, писал: “Молодая, только что сформировавшаяся народность великороссов развивала свою деятельность весьма интенсивно, тогда как булгаро-татары, осевшие в Поволжье задолго до появления великороссов, представляли собой сравнительно древнюю расу, успевшую уже одряхлеть; во всяком случае, конкурировать им с великороссами оказалось не под силу”[ii]. Т.е. к моменту падения Казани в 1552 г. никакого другого господствующего тюркского народа в Среднем Поволжье, кроме булгар, не было. Если бы в XIV в. такой народ возник, то, имея “от роду” сто с небольшим лет, этот так называемый “татарский” народ вел бы себя в схватке с русским феодализмом совершенно иначе, что вполне соответствует закономерностям этногенеза, открытым Л.Н.Гумилевым.
Но для некоторых историков законы этногенеза не существуют. Когда один из них особо подчеркивает, что “кипчако-язычные тюркские племена, которые будучи доминантами в политическом, в какой-то степени и в культурном отношении, поглотили булгар”, остается только удивляться. Что могли дать булгарам, стоящим в те времена на более высоком культурном и экономическом уровне, чем население степной зоны Евразии, полукочевые и кочевые кипчаки? Конечно, если они переселились в Булгарию, хотя о массовом их появлении в Среднем Поволжье нет никаких исторических сведений. Научить булгар ремеслам, земледелию, построить им города с дворцами и мечетями, написать философские, исторические, медицинские сочинения, учить булгарских детей в медресе? Или может быть, заменить булгарских купцов в международной торговле? А может быть кипчаки, отстранив булгар стали чеканить монеты? Такого не могло произойти потому, что булгары и кипчаки, хотя и были родственными тюркскими этносами, но имели разные этноноосферы, из которых булгарская была наиболее мощной.
А как “поглотили” кипчаки булгарское городское и сельское население? Сколько должно было прийти кипчаков, чтобы “поглощение” могло состояться? Миллионы. К тому же учтем, что каждый этнос привязан к своей экономической нише. Трудно себе представить, чтобы кочевые кипчаки могли за короткое время целыми родами перейти к оседлой жизни в городах и деревнях Волжской Булгарии, расположенной среди лесов. Еще на рубеже XIX-XX вв. потомки кипчаков и других кочевых племен казахи говорили: “Чем быть городом, лучше быть могилой”, то есть лучше лежать в могиле, чем жить в городе[iii]. И такая психология среди кочевых племен была очень устойчивой. Эти умные и выносливые люди любили степную природу, знали ее, для них степи были родным домом. Они создали целую систему кочевой материальной и духовной культуры, которая отличалась от культуры оседлых народов. Кочевые и оседлые народы, особенно родственные, как бы дополняли друг друга, но не один из них не хотел менять привычные условия своей жизни без особой на то нужды. Поэтому проникновение их в чужую этническую и природную среду никогда не было массовым. Конечно, нельзя отрицать, что отдельные представители кочевых племен переселялись в оседлые районы и города. Переселенцами в основном были профессиональные воины, порвавшие связи с традиционным кочевым хозяйством и знавшие только одно ремесло — воевать.
В центрально-азиатских степях, начиная с эпохи гуннов и до господства монголов во главе с Чингисханом, основными суперэтносами, которые попеременно верховенствовали над кочевыми племенами были тюрки и монголы. Постепенно образовалось две этноноосферы со своими центрами притяжения — тюрок и монголов. Хотя по своей материальной культуре как кочевые народы они и были близки, но разное происхождение и несходство языка отдаляли их друг от друга. Мифы, говорящие о происхождении тюрок и монголов от одного предка нельзя принимать всерьез. Они, видимо, возникли из факта совместного проживания их в центрально-азиатских степях.
До проникновения в Евразию монотеистических мировых религий (христианства, ислама, буддизма) объединяющим началом для кочевых племен служил язык. На базе языка постепенно возникла общая духовная жизнь, единая религия, как например, у тюрок вера в Тенгри с подчиненными ему племенными богами, у монголов — религия бон. Таким образом, в евразийских степях, возникнув в процессе усложнения общественной жизни, набирали силы этноноосферы тюрок и монголов — природная основа их духовности. Этноноосфера как биоэнергетическое поле, которое невидимыми нитями держит человека в рамках своего этноса, заставляя его жить и чувствовать именно как его представителя, играет роль цементирующего начала в возникновении и развитии племен и народностей. Окончательную зрелость этноноосфера достигает после принятия тем или иным народом монотеистической религии, которая служит мощным фактором ее прочности, устойчивости и неизменности в своей основе, несмотря на любые превратности его исторической судьбы.
Предки булгар еще во II в. под давлением хунну покидают Центральную Азию и уходят на Кавказ. Хунну же два века после исхода от границ Китая обитают на Южном Урале, где сливаются с местными жителями — уграми и сарматами и образуют новый тюрко-язычный народ гунны. Во 2-ой половине IV в. начинается их массовое передвижение на запад. Покорив алан и болгар Северного Кавказа, гунны переходят Дон и в 375 г. громят германские племена готов.
После смерти знаменитого предводителя гуннов Атиллы (453г.) великая степная империя, куда входят и болгары, распадается, и ее население попадает в зависимость от авар, пришедших вслед за гуннами из Заволжья. В 635 г. болгары освобождаются от власти авар, а затем и Тюркского каганата. На берегах Азовского моря и на Дону возникает Великая Болгария во главе с ханом Кубратом. После его смерти в 642 г. государство перестает существовать. Сыновья Кубрата, обособившись друг от друга, дают повод Хазарскому каганату захватывать земли болгар. Один из его сыновей Кодрак со своими племенами уходит на Среднюю Волгу, где со временем возникает Волжская Булгария[iv].
Таким образом, волею исторической судьбы часть булгар оказывается в лесной и лесостепной зоне Восточной Европы, что позволяет им создать крепкое и единое государство на периферии евразийских степей. Территориальная отдаленность и смешение с оседлыми финно-уграми и славянами ставят булгар в несколько обособленное положение по отношению к другим тюркским племенам и народам, кочующим на просторах Евразии. Бурные события, развернувшиеся в результате походов полководцев Чингисхана и его внука Батыя, а затем и распада созданной последним Золотой Орды не затрагивают население Волжской Булгарии в той степени, как это случилось с кочевыми племенами Евразийских степей и оседлым населением Средней Азии.
Этноноосфера булгар, укрепивших принятием в 922 г. ислама (некоторая часть населения исповедовала его еще раньше) свое единство, выдержала все удары исторической судьбы — и завоевания своей страны монголами, и распад государства на отдельные княжества, и нападения русских князей и золотоордынцев, и потерю в 1552 г. независимости. Сохранившаяся этноноосфера позволила булгарам остаться в основном тем этносом, которым они стали к XII в. Некоторые историки в подтверждение версии “поглощения” булгар кипчаками (ногайцами, татарами — это уж кому как нравится) любят сравнивать Казань с “котлом”, где якобы варился новый татарский народ из булгар и многочисленных пришлых представителей тюркских племен.
Хотелось бы спросить, а где люди разных племен и народов в то время (и сейчас) вместе “не варились”? в Москве? Исфагане? Багдаде? Стамбуле? И куда только войска, то ли с целью завоевания, то ли как союзники, не приходили? Почему русские остались русскими, персы персами, турки турками, а булгары должны были превратиться в татар? Неужели можно всерьез думать, что 30 тысяч ногайцев, которые пришли во время правления Сафа-Гирея 1530 г. для укрепления стен Казани и для ее защиты от русских, изменили этническую ситуацию в Волжской Булгарии? И все ли они после выполнения возложенной на них задачи остались в Булгарии? Не потянули ли их назад родные степи? К тому же необходимо иметь в виду, что в средневековье города были относительно небольшими по численности, и кто бы туда не приезжал и не селился из других стран, пришельцы не могли влиять на этнические процессы, ибо основное население жило в сельской местности. Деревня была истоком этноса, а не город.
Может быть современным татарам лучше называться русскими? Количество русских людей оказавшихся по различным делам в Казанском царстве временами доходило до ста тысяч и не все они возвращались домой в Русь. Так, после покорения Казани Иваном Грозным один из митрополитов писал, что русские полонянки и неполонянки живут с татарами вместе, “пьют с ними и едят с ними с одного котла и женятся у них… и все люди крестьянские веры отпали и превратились у татар в татарскую веру”[v]. Подобное обстоятельство нашло отражение и в “Казанской истории”. Когда по договору между Москвой и Казанью весь русский плен за многие годы был отпущен, то “инии же застаревшеся прелестницы мнозии у них оставшася, не хотяша обратится к вере христове, и до конца отчаявше своего спасения, и погибоша окаянии, свет отвергше истинныя веры, а тьму возлюбивше”[vi]. Немало и булгаро-татар осело в Руси и приняло крещение.
Однако сколько бы иноплеменников ни приходило в Булгарию или Русь булгары оставались булгарами, а русские русскими. Причина такой устойчивости этноса заключается в существовании этноноосферы, как уже было сказано, природной основы его духовности. Представители этносов отличаются друг от друга не кровью, а принадлежностью к духовной культуре того или иного народа. В истории этноноосфера выступает как духовная культура народа. Для ясности соотношение духовности народа и этноноосферы можно представить себе как зависимость мышления от физиологии высшей нервной деятельности, то есть физиологических процессов коры головного мозга. Если изучение психических процессов, и мышления в том числе, дает возможность познать физиологию высшей нервной деятельности, то исследование духовной культуры народа открывает ее природное основание — этноноосферу. Сила народа в его духовности, а последняя определяется мощью его этноноосферы. Мощная этноноосфера любого народа со временем “перерабатывает” психологию иноплеменников по своему образу и подобию, сколько бы их не пришло, и вынуждает их жить по своим традициям и законам.
В последние годы историки уделяют должное внимание изучению духовной жизни булгар. Отметим лишь некоторых ученых, которые внесли значительный вклад в исследование булгарской культуры, хотя их намного больше: Ф.Х.Валеев, Г.Ф.Валеева-Сулейманова, Г.М.Давлетшин, Е.П.Казаков, С.М.Червонная[vii]. Они доказали, что духовная культура булгар получила настолько всестороннее и глубокое развитие, что она не могла не сохраниться до наших дней в потомках их — казанских татарах. И не только. Мощи этноноосферы булгар хватило и для вовлечения в свою орбиту других родственных племен.
Как человек жив, образно говоря, пока жива его душа, так и народ жив, пока жива его духовная культура. “Булгарская культура, — пишет С.М.Червонная, — непосредственно подготовила почву для татарского искусства последующих исторических этапов, прежде всего для культуры Казанского ханства, пережившей в XV — первой половине XVI века свой яркий расцвет, органично переросла в нее, получила в ней свое продолжение и творческое, обогащенное новым опытом развитие”[viii]. “Мы обращаем свои взоры в далекие булгарские времена для того, чтобы осмыслить духовные связи и преемственность между различными периодами истории народа”, — делает вывод Г.М.Давлетшин[ix].
Кто бы ни исследовал культуру булгар и современных татар, все они однозначно приходят к мысли об их единстве в своей основе и преемственности в развитии. И может ли быть, кроме сказанного, более достоверного доказательства, что современные татары и есть булгары, об исчезновении которых так долго пытались уверить некоторые русские историки в прошлом и татарские историки в настоящем? И не надуманная ли это проблема, которая служила в прошлом и служит в наше время политическим интересам определенных кругов? Нравственна ли политика, которая наносит урон исторической правде? Можно ли построить прочную государственность на ложных исторических основаниях? Многовековой опыт развития народов дает на эти вопросы отрицательный ответ.
Историки и географы XIV-XVII вв., в частности перс Рашид-ад-дин и узбек Абул-Гази, подробно описывая социально-политическую и этническую ситуацию в евразийской степи, лишь упоминают булгар. Так же поступает в своей книге “Родословная тюрков, казахов, киргизов. Династии ханов”, увидевшей свет в 1911 г. в Оренбурге, Шакарим Кудайберды-улы, казахский мыслитель последней трети XIX — начала XX вв. Одна из причин такого явления уже была указана: Волжская Булгария находилась в стороне от главных регионов, в которых творилась история тюрков в весьма драматических и динамичных событиях того времени. Другая причина — булгары в этот период пребывали в инерционной фазе, когда происходило плавное снижение пассионарности. Им не нужны были потрясения, они не стремились к расширению своей территории. Все их помыслы были заняты мирным трудом — земледельческим, ремесленным, торговым. Единственное, чего они хотели, — мира. Если и приходилось браться за оружие, то вынужденно, как ответная мера на нападения соседей. Естественно, когда в стране нет каких-то исключительных событий, то летописцам нечего и отмечать.
Ни в период существования Золотой Орды, ни во времена ее распада не произошло каких-то исключительных событий в жизни населения Волжской Булгарии — ни массовых его переселений, ни массового прибытия других народов. Как известно, население Золотой Орды состояло в основном из кипчаков (половцев) и тюркизированных монгольских племен. По летописям Рашид-ад-дина известно, что по завещанию Чингисхана его старший сын Джучи получил 4 000 монгольских воинов из 3-х племен: сиджиут, кингит и хушин, которые составили в дальнейшем основу войска Золотой Орды. Остальная часть войска, добавляет Рашид-ад-дин, состояла из русских, тюрко-черкасских, кипчакских, маджарских, булгаро-буртасских и прочих воинов[x]. Уже в XIV в. небольшое количество монголов, оставшихся в Золотой Орде, растворились среди многочисленных кипчаков, оставив им только свои родоплеменные названия.
Некоторые историки представляют себе результат распада Золотой Орды как массовое переселение ее населения из мест постоянного его пребывания, особенно из южных районов Восточной Европы, где якобы образовалось Дикое поле. В действительности ничего подобного не происходило. Когда под ударами Аксак Тимура, самаркандского эмира, в конце XIV в. Золотая Орда пала, ее кочевое население, проявив лояльность к единоверцу и единоплеменнику, осталось кочевать на своих пастбищах. Хуже пришлось немногочисленному городскому населению Кипчакского царства. Оно частью было перебито захватчиками и ограблено, уцелевшие навсегда покинули свои мертвые города и переселились, кто в Казань, кто в русские города, кто в Среднюю Азию, на Кавказ, в Крым и т.д. Тем более, что большинство городского населения в Поволжье составляли булгары, русские, азербайджанцы, сарты, персы, оседлые кипчаки и др.
Читая книгу Шакарима Кудайберды-улы “Родословная тюрков…”, не перестаешь удивляться многочисленности родов и племен кочевых народов — их десятки и сотни. Автор подробно описывает все тюркские народы, только о булгарах (казанских татарах и мишарях) ничего сказать не может, ибо среди них нет ни одного из упоминаемых им кочевых родов и племен, хотя, видимо, отдельные представители их в городах Булгарии жили и некоторые из них, выходцы из степной аристократии, в Казанском царстве занимали в окружении хана довольно высокое положение.
Для примера рассмотрим хотя бы состав ногайцев, ибо некоторые историки любят ссылаться на них как на предков казанских татар в большей степени, чем на булгар, приговаривая: не напрасно же казахи татар называют “ногай”. Ногайская Орда выделилась из Золотой Орды в XIV — начале XV вв. при Едигее, окончательно оформилась при его сыне Нуруддине. Ногайскую орду в основном составляли племена мангыт и кунграт. Едигей был кунгратом. Со второй половины XV века мангыты и кунграты стали называться ногаями по имени ногайского темника 2-ой половины XIII в. Ногая, сына Шейбани, внука Джучи, ибо они после образования Золотой Орды входили в состав его улуса, который занимал земли от Дона до Дуная. В XV в. оставшиеся в Причерноморье ногайцы подчинились хану крымских татар. Большая их часть откочевала на Волгу и реку Урал, образовав там самостоятельное ханство со столицей в городе Сарайчике в низовье реки Яик (Урал). После взятия русскими Казани и Астрахани часть восточных ногаев ушла к казахам и слилась с ними, а другая часть переселилась на Северный Кавказ. Их многочисленные роды, обитавшие на Нижней Волге, на Кубани и в Крымском ханстве перечисляет в своей книге Шакарим Кудайберды-улы[xi]. И ни одного рода из них нет среди современных татар — потомков волжских и донских булгар.
В Волго-Камье уже к XII в. сложилась единая народность булгар. Естественно, в XVI в. в Казанском царстве никакого родоплеменного деления, как это было принято у кочевых тюрок, уже и в помине не было. Поэтому авторы, оставившие нам подробное описание родов и племен среди казахов, ногайцев, узбеков, киргизов, туркмен и даже среди крымских татар, ничего подобного о булгарах, то есть о казанских татарах, сказать не могут. Ничего они не сообщают и о прибытии в Булгарию каких-либо кочевых племен и родов. Хотя, видимо, отдельные представители кочевых тюрок, как уже было сказано, в основном воинского сословия — казаков, — в Казань прибывали и жили там, неся воинскую службу. Так, например, казанский летописец, говоря об осаде Казани русскими войсками в 1552 г. пишет, что, когда казанские послы возвратившись из Ногайской орды (как известно, она не оказала помощи осажденной Казани), объявили об отказе казанцам в поддержке, то ногайцы с семьями и слугами до 3-х тысяч человек бежали из Казани в расположение войск Ивана Грозного[xii]. Так что о каком-либо массовом смешении булгар с золотоордынскими татарами, то есть с кипчаками и ногайцами, говорить не приходится.
Все историки того времени и позднейшие авторы четко различают казанцев и пришлых тюрок. И сами казанцы четко знали, кто есть кто. При засилии крымских или касимовских татар во главе с их ханами они восставали и изгоняли пришельцев из города. О прибытии из Золотой Орды, а позднее из Большой, а также из Ногайской орд какого-то многочисленного населения в Булгарию сообщений в источниках нет. Случись такое, оно не осталось бы незамеченным тогдашними летописцами. Если бы даже состоялось переселение каких-то племен в Казанское царство, то пришлое население должно было бы раствориться среди более многочисленного и оседлого булгарского населения, стоящего на сравнительно высоком социально-экономическом и культурном уровне.
Однако, небольшое количество пришлого в Булгарию населения, которое имело свои этнические корни за ее пределами, не полностью растворялось среди Волжских булгар. Ведь до сего времени “татары” четко знают, кто они — казанцы или мишари, астраханские или касимовские, сибирские или крымские. Это обстоятельство подтверждает положение об устойчивости природных этнических основ различных ветвей народа. Исторические факты говорят о том, что стремление властителей и политиков искусственно смешать их с целью создания, как им кажется, единой и сплоченной нации к успеху не приводит, ибо образование этноса (нации) процесс естественный, подчиняющийся не воле отдельного человека или группе высокопоставленных лиц, а объективным законам, которые ничьим указаниям не подвластны.
Таким образом, рассуждения о “поглощении” булгар кипчаками или центрально-азиатскими татарами — это миф, придуманный историками для удовлетворения идеологических иллюзий определенной части татарской интеллигенции.
Этнические процессы в Евразийских степях. На рубеже новой эры на широких просторах Центральной Азии на севере Китая доживал свой век тюркоязычный этнос хунну, который насчитывал за собой тысячелетие своей неписаной истории. Ослабленная этноноосфера не смогла удержать этнос в единстве — хунну распались. Южные хунну подчинились Китаю, северные, — разбитые китайским императором, в конце I в. до н.э. ушли на запад, где на южном Урале, смешались с местными уграми, положили начало новому народу, известному историкам под названием гуннов. Одна часть хунну, отсидевшись в тяжелые для них годы в горах, захватила Семиречье и Джунгарию. Еще одна часть подчинилась сяньбийцам — предкам киданей, которые населяли степную часть Западной Манчжурии и потеряла свою самобытность.
После гибели этноса хунну господство в центрально-азиатских степях перешло к монголоязычным племенам, этноноосфера которых наполнялась мощью и быстро распространялась на запад, вытесняя или вовлекая в свою орбиту тюрок. Сохранившие свою этноноосферу тюрки оказались на Алтае. Здесь они, набрав силу, возродились и в середине VI в. нанесли своим соседям, и в первую очередь монголоязычным племенам, ряд поражений. За короткое время Тюркский каганат распространил свое влияние от Манчжурии до Крыма. В подчинении тюрок оказались и родственные им уйгуры и киргизы.
В восточных районах Тюркского каганата (современной Манчжурии) на севере с киданями граничили многочисленные охотничьи племена шивэй — предки татар. На западе от киданей на границе степной зоны в районе озера Далай-Нур жили татабы. “Шивэй и татабы, — пишет Л.Н.Гумилев, — были монголоязычными народами и вместе с киданями составляли единый этнический массив”[xiii]. Монгольские степи в те века были безжизненны. Засуха, которая явилась в свое время одной из причин падения державы хунну, заставив их в начале новой эры покинуть свои родные степи, снова превратила их в пустыню.
Ушли из степи между Толой и Орхоном (центральная часть современной Монголии) уйгуры, или токуз-огузы (как их называли арабские историки и географы). В.В.Бартольд предполагал, что “очевидно слово тогуз-огуз, как и следовало ожидать по его этимологическому происхожлению (токуз-огуз — девять огузов) не всегда означало уйгуров: на уйгуров, по-видимому, было перенесено арабами название прежних жителей завоеванный уйгурами местности”[xiv]. В Восточной Джунгарии, куда пришли уйгуры, до них обитали басмалы — племенной союз, состоявший из тридцати родов (отуз-огуз). В 745 г. уйгуры (токуз-огузы) сокрушили Тюркский каганат, разбили своих бывших союзников басмалов и карлуков (уч-огузов) и основали собственный каганат, который просуществовал около ста лет.
Засухи и увлажнения степи повторялись. Засуха X в. окончательно вытеснила тюркоязычные племена из центрально-азиатских степей на их окраины, в основном в западные и юго-западные районы Центральной Азии и в Среднюю Азию. Но в XI веке пошли дожди и степи ожили. На бескрайних просторах появились кочевники со стадами овец и табунами лошадей, но уже монголо-язычные. Племена их, которых китайцы называли цзубу (что означало пастухи-кочевники), вышли к границам Китая. Говоря об этом периоде смены засухи увлажнением, Л.Н.Гумилев пишет: “За это время произошло выселение из степей на ее окраины тюркских народов и обратное заселение степи приамурскими народами, предками монголов и монголо-язычных татар которые освоив богатый район, размножились и усилились”[xv].
В XII в. расположение монголо-язычных племен в Центральной Азии было следующим[xvi]. В Восточной Монголии жили татары (“отуз-татары”), рядом с ними кочевали хонкираты — племя, образованное смешением части древних тюрок и монголов. Меркиты обитали южнее озера Байкал, юго-западнее монголов находились кераиты. Самыми западными монголоязычными племенами были ойраты (известные русским с XVII в. под именем “калмыки”), бывшие соседями меркитов и кераитов, и найманы — потомки каракитаев (киданей), пришедших с востока. В конце XII — начале XIII вв. эти племена были действующими лицами тех драматических событий, которые развернулись в монгольских степях при возвышении Чингисхана. Никакие тюркоязычные народы в создании монгольской империи в ее начальный период участия не принимали. Это было время возрастания и упрочения этноноосферы монголов.
На запад от Алтая до Карпат простиралась Кипчакская степь (Дешт-и-Кипчак). В Средней Азии вели кочевую и оседлую жизнь различные тюркские племена. В этот период еще продолжало существовать государство Караханидов, возникшее в конце X в. на территории Восточного Туркестана, Семиречья и Южного Притяньшанья, созданное тюркоязычными племенами карлуков, чигиль и ягма. Карлукам как господствующему племени в государстве подчинялись аргыны — потомки басмалов и тукси — остаток тюргешей, бывших жителей Западно-Тюркского каганата. Уже в это время они были мусульманами. Вторгшиеся на рубеже 30-40 гг. XII в. каракитаи подчинили караханидов своей власти. Остатки государства караханидов были ликвидированы перед монгольским завоеванием хорезмшахом Мухаммедом в 1212 г.
Таким образом, произошло как бы естественное разделение в пространстве монголоязычных и тюркоязычных народов и соответственно их этноноосфер; первые оказались на востоке, вторые — на западе Евразии. Только вдоль Великой Китайской стены между монголами и китайцами жило тюркоязычное племя онгутов (“культурных татар”, как их называли китайцы) — потомки тюрок-шато, которые были потомками оставшейся на прежних местах части хунну.
Сочинение анонимного китайского автора XIII в. “Мэн-да бэй-лу (Полное описание монголо-татар)” начинается словами: ”Земли, на которых впервые возвысились татары, расположены к северо-западу от (земель) киданей. Племена (татар) происходят от особого рода шато”. Китайский комментатор начала XIX в. Ван Го-вей в своем примечании отмечает: “От особого рода шато произошли белые татары” и на слова анонимного автора, что “их имеются три рода: черные, белые и дикие”, приводит выдержку из сочинения другого китайского автора Ли Синь-чуаня: “У татар все люди отважны и воинственны. Те, которые ближе к китайским землям, называются культурными татарами…. Те, которые дальше (от китайских земель), называются дикими татарами. … так называемые дикие татары еще различаются как белые и черные. Нынешний Тэмоджин (Чингисхан — Р.Б.) есть “черный татарин”[xvii].
Современный переводчик и комментатор “Мэн-да бэй-лу” Н.Ц.Мункуев пишет, что слово “татары” впервые встречается в орхонской надписи Кюль-тегина 731-732 гг. “Надо отметить, — продолжает он, — что татары, упоминаемые в орхонской надписи, а также те, о которых сообщается в (других источниках — Р.Б.), являются конкретными татарскими племенами. Китайцы, которые столкнулись с некоторыми из этих племен, распространили их название на все монгольские и даже немонгольские племена, обитавшие на территории современной Внешней и Внутренней Монголии и Западной и Южной Манчжурии”[xviii]. Из монгольских племен именно татары жили у границ Китая[xix].
Из вышесказанного следует, что этноним “белые татары” — это не всегда онгуты. “У Рашид-ад-дина и некоторых других авторов, — отмечает Н.Ц.Мункуев, — этноним “белые татары”, относящийся к одному из монгольских племен татар, не имеет ничего общего с китайским термином “бай да-да” (“белые татары”), обозначающим онгутов. В XII в. последние обитали в излучине р. Хуанхэ и, являясь подданными цзиньского императора, охраняли горные проходы на северо-западе Маньси, связывающие Северный Китай с Монголией”[xx]. Есть сведения, что онгуты были христианами несторианского толка. В дальнейшем они растворились в “чужой этнической среде” на территории Китая: одна часть — среди китайцев, другая — среди монголов. Поэтому нет никаких оснований утверждать, что эти татары-тюрки пришли на Волгу. Две этноноосферы — китайцев и монголов — притянули к себе живших там немногочисленных тюрок.
Впервые название “монгол” в китайских источниках встречается в Цзю Тан шу (“Старой истории династии Тан”), составленной в 945 г., в форме “мэн-у” — “ши-вэй” (монголы-шивэйцы)[xxi]. В сочинении “Мэн-да бэй-лу” в заглавии монголы названы как монголо-татары (“мэн” от “мэн-гу” — монголы и “да” от “да-да” — татары). Такое объединение в одном названии двух племен не было случайным, ибо монголы и татары были двумя ответвлениями одного и того же народа, хотя, видимо, смешанные с различными другими племенами, что нашло отражение в их внешнем облике. “Согласно свидетельствам современников, — пишет Л.Н.Гумилев,- монголы в отличие от татар были народом высокорослым, бородатым. светловолосым и голубоглазым. Современный облик обрели их потомки путем смешанных браков с соседними многочисленными низкорослыми, черноволосыми и черноглазыми племенами”[xxii]. А вот какую характеристику о внешнем виде татар дает автор “Мэн-да бэй-лу”: “Татары в большинстве случаев не очень высоки ростом. Самые высокие не превышают пяти чи и двух-трех цуней (156-160 см. — Р.Б.). (Среди них) нет также полных и толстых. Лица у них широкие и скулы большие. Глаза без верхних ресниц. Борода весьма редкая. Внешность довольно некрасивая”[xxiii].
В начале монгольской истории название “татар” имело два значения: конкретное наименование племени отуз-татар, кочевавших южнее р. Керулен и являвшихся противниками монголов, и собирательное — всех восточных кочевников на север от Китайской стены до сибирской тайги, то есть оно означало все пространство этноноосферы монголо-язычных племен. Запад Евразийской степи был местом распространения этноноосферы тюрок. Однако для рассматриваемого времени этот этноним не был однозначен. “Для IX-XII веков, — пишет Л.Н.Гумилев, — тюрок — общее название воинственных северных народов, в том числе мадьяр, русов и славян. Это культурно-историческое значение термина не имеет касательства к происхождению”[xxiv].
Персидский историк конца XIII — начала XIV вв. Рашид-ад-дин одну из частей своих Летописей начинает так: “Раздел второй относительно тех тюркских племен, которых в настоящее время называют монголами, но в древние времена каждое из этих племен в отдельности носило (свое) особое прозвище и имя; каждое имело (своего) начальника и эмира; от каждого произошли родовые ветви и племена, вроде народов: джалаиры, ойраты, татары и другие …”. И далее продолжает: “Их обиталища и становища были в определенных местах. Их внешний облик и язык похожи на внешность и язык монголов (подчеркнуто мной -Р.Б.), потому что в (древнее) время монголы были народом принадлежащим к тюркским народам; в настоящее же время вследствие их счастия, могущества и величия все другие племена называются этим их специальным именем”[xxv].
В примечании к термину “тюркские племена” составитель их к книге персидского историка А.А.Семенов пишет, что “тюрками Рашид-ад-дин называет кочевые племена Центральной Азии самого различного происхождения, говорившие не только на тюркских языках, но на языках монгольском, тунгутском и тунгусо-маньчжурских. Tаким образом, “тюрки” у нашего историка — не этнический и лингвистический, а социально-бытовой термин: “кочевники”. Следовательно, терминология Рашидад-дина не может служить основанием для установления происхождения тех или иных племен”[xxvi]. Hа это обстоятельство указывает во вступительной статье к летописям Рашид-ад-дина и И.П.Петрушевский :”Подобно большинству своих современников, Рашид-ад-дин называет тюрками все кочевые скотоводческие народы Азии как тюрко-язычные так и монголоязычные,…”. И далее на основании летописных сведений делает вывод:” Можно утверждать, с большой долей вероятности, относительно ряда племен — татар, меркитов, ойратов, — что в XIII в. они были монголоязычны, а не тюркоязычны”[xxvii].
Hесмотря на смешение многих племен, иногда различных по происхождению под наименованием “тюркские”, Рашид-ад-дин пытается подразделить рассматриваемые им народы на тюркоязычные под общим названием “огузы (туркмены)”, которые по его классификации состоят из кипчаков, калачей, канглыев, карлуков и др., и монголоязычные — “народы, которые в данное время славны под именем монголов, как джалаиры, татары, ойраты, меркиты и прочие. …”[xxviii].
Татары, ближайшие соседи монголов, проживали в северо-восточной части современной Монголии в основном в районе озера Буир-Нор и до границ Китая. Их было 70 тысяч семейств, составивших 6 племен: татары-тутукулйут, татары-алчи, татары-чаган, татары-куин, татары-терат, татары-баркуй. Вторые части названий, видимо, самоназвания этих племен. Среди них нет ни одного слова, которое бы звучало близко к тюркскому языку — они больше созвучны монгольским названиям.
Махмуд Кашгари, уйгурский ученый XI в., к тюркоязычным народам относил киргизов, кипчаков, огузов, тухси, ягма, чигил, иаграк, ярук, а также ямак, башкир, булгар, сувар и печенегов. О татарах он писал: “Так же у каждого из племен ябаку, татар, басмил свой присущий им язык. Вместе с тем они хорошо знают и тюркский”[xxix]. К сожалению, в своем словаре Махмуд Кашгари приводит только одно татарское слово “тар” и переводит его на тюркский язык как “сал, сол” то есть “плот”(средство для преодоления водной преграды). Конечно, исходя из одного слова, какие-либо выводы сделать невозможно. Но ведь казанские булгары и другие тюрки до сего времени “плот” называют “сал”, а не “тар”, как это было принято у татар, по крайней мере, во времена Махмуда Кашгари.
Два родственных народа — татары и монголы — долго вели войну с переменным успехом на взаимное истребление, пока Чингисхан не захватил власть во всей Монголии. Судьба татар была предрешена. Так как татары были убийцами отца Чингисхана, истребили много близких ему племен и родов, постоянно поддерживали племена, выступающие против него, “то он повелел произвести всеобщее избиение татар и не одного не оставлять в живых до того предела, который определен законом (йасак); чтобы женщин и малых детей также перебить, а беременным рассечь утробы, чтобы совершенно их уничтожить. …”[xxx].
Однако довести до конца эту зверскую акцию Чингисхану не удалось. Две жены самого кагана были татарками, на татарке же был женат его брат, да и другие высокопоставленные монголы имели родственников среди татар. Так что из-за сочувствия их некоторое количество татар “осталось по разным углам”. В дальнейшем они растворились среди различных монгольских родов, но всегда помнили свое происхождение.
Когда Чингисхан предпринял поход в Среднюю Азию, а его сыновья внуки и полководцы — в Восточную Европу, то в его войске уже не было народа татар, а те, смешавшиеся среди разношерстного войска кагана и иногда занимавшие довольно высокое положение, представители татар назывались монголами и не отличались от них. Для обмана половцев, выступивших вместе с аланами против монголов на Северном Кавказе, Субэдей послал на переговоры не этих татар, бывших монголами, а тюрок, мобилизованных в Средней Азии, которые и сказали половцам: “Мы с вами одной крови, а аланы вам чужие”. Как известно, монголы, разъединив таким образом половцев и алан, сначала разбили последних, а затем стали громить половецкие кочевья. Битва на Калке в 1223 г., в которой объединенные силы половцев и русских потерпели поражение, не смогла остановить натиск монголов. Лишь победа булгар в том же году в районе Жигулей над войсками Субэдея оттянула на несколько лет завоевание монголами стран Восточной Европы.
Уже через несколько лет после завоевания войсками Чингисхана Средней Азии и Восточной Европы кочевые монголы и кочевые тюрки настолько переплелись, что именно в это время, видимо, стали возникать легенды об их родстве. Малочисленные, но хорошо организованные монголы в тюркских областях занимали главенствующее положение, а многочисленные тюрки оказались у них в подчинении. Естественно, монголы в инородной среде быстро теряли свой язык и свою культуру, перенимая их у побежденных тюрок. Тюркские роды и племена стали называться именами монгольских родов и племен, выходцами из которых были новые вожди — тюре.
Монголы не только давали имена своих родов и племен тюркам, над которыми они главенствовали, но и принимали на себя наименования тюркских племен и народов. Абул-Гази отмечает: “Монголы и другие племена, истребив киргизов, в огне и в воде, вступили в землю их и, оставшись тут жить, приняли имя киргизов. Они сами знают, из какого они рода”[xxxi]. Ханами во всех тюркских государствах, в Иране и Китае стали чингизиды, но через несколько поколений они уже мало чем отличались от местного тюркского, иранского, китайского населения. Для них самих было удивительно то обстоятельство, что, являясь монголами по своей родословной, они по языку, культуре, образу жизни, были тюрками, или персами, или китайцами. И по внешности они все больше походили на местных жителей, ибо отцы их и деды брали в жены красавиц из завоеванных стран.
Узбекский писатель и историк XVII в., хивинский хан Абул-Гази в своей книге “Родословное дерево тюрков” по традиции того времени начинает историю с сыновей Ноя — Хама, Сима и Иафета. Последний по распоряжению своего отца приходит на берега Идиля (Волги) и Яика (Урала). Здесь у Иафета появляются на свет восемь сыновей: Тюрк, Хазар, Саклаб, Русь, Минг, Чин, Кеймари, Тарих. Через несколько поколений у потомка Тюрка Аланча-хана рождаются два сына близнеца: “старшему имя было Татар, младшему — Монгол”[xxxii]. В этой легенде мы находим объяснение тому, почему кочевые народы назывались средневековыми восточными авторами тюркскими независимо от своего происхождения и указание на родство татар и монголов. Далее Абул-Гази прямо пишет, что “монголы и татары были одной кости”, то есть одного рода[xxxiii]. При этом необходимо иметь в виду, что речь идет не о золотоордынских, а центрально-азиатских татарах, которых истребил Чингисхан.
На тюркоязычные племена и народы, которые оказались под властью чингизидов, монголы перенесли название татар — своих извечных врагов, которых к тому времени почти не уцелело. В империи, которую создал Чингисхан, с железной дисциплиной и простой иерархией, деление основного населения на господ — монголов и угнетенных — татар упрощало управление и позволяло без лишней волокиты определять, кто есть кто. Oднако такое деление удержалось недолго и родоплеменное деление и соответствующие названия племен и родов взяли верх. Но в Китае, Индии, Западной Европе, в арабском мире и на Руси монголов и подчиненных им тюрок продолжали называть татарами.
В последние годы некоторые казанские историки в стремлении увязать этноним татары с современным булгарским населением Татарстана пытаются убедить читателя в том, что якобы татары появились на Волге еще до завоевания Восточной Европы монголами и при этом ссылаются на Абул-Гази. Однако последний писал: “Со времени Угуз-хана (внука Монгол-хана — Р.Б.) до Чингисхана на берегах трех рек: Дона, Итиля и Яика, не было другого народа, кроме кипчакского”[xxxiv]. Что же касается прибытия татар с войсками Чингисхана, о чем уже было сказано выше, они как враги монголов были истреблены, а оставшиеся в живых, приняв название “монгол”, рассеялись среди победителей. Те четыре тысячи монгольских воинов, которые Чингисхан выделил улусу Джучи, если даже среди них были татары, этническую ситуацию в Поволжье, тем более в Булгарии, изменить не могли.
Абул-гази писал, что “в земле тюркского племени находится пять поколений (то есть народов — Р.Б.), носящих общее имя тюрков: уйгуры, кангли, кипчак, калач, карлык”[xxxv]. Как видим, узбекский историк не относит татар к тюркоязычным племенам. Казалось бы, это противоречит тому, что писал через два с половиной столетия казахский просветитель Кудайберды-улы : “Впоследствии Чингисхан покорил всех татар и монголов и поделил весь (пленный) народ между четырьмя своими сыновьями. Все татары отошли старшему сыну Чингисхана Джучи и следующему за ним брату Чагатаю и стали зваться улусом Джучи и улусом Чагатая”[xxxvi]. Однако никакого противоречия здесь нет. Вспомним, что монголы и покоренных тюрок заставляли называться татарами. То есть старшим сыновьям Чингисхана достались земли населенные тюркоязычными племенами: Дешт-и-Кипчак и Средняя Азия. А младшие сыновья получили: один — Иран и прилегающие к нему земли, другой — коренные монгольские земли и Северный Китай.
“Затем, — продолжает Шакарим, — когда хан Озбек — потомок Джучи принял ислам, все, кто был в улусе его и предки наши стали называться озбеками, а когда Аз-Жанибек отделился от хана Ногая и народ наш последовал за ним, мы стали называться киргизами и казаками. В то время наименование “казак” носили не только три казахских джуза, но и другие племена. Большинство из них стало оседлыми и осев, в разных краях, стали называться, кто ногайцами, кто башкирами, кто узбеками и сартами. В конце концов наименование “казак” закрепилось за нами одними”[xxxvii].
И опять ни слова о современных татарах. Причина не упоминания о татарах Шакаримом заключается в том, что население Золотой Орды не называло себя татарами, так их называли русские, западноевропейцы и некоторые другие оседлые народы. Булгары же называли золотоордынцев тюрками. Можно подумать, что Шакарим под ногайцами понимает и казанских татар. Но это не так, ибо в дальнейшем изложении историк упоминает казанских татар, которые были муллами в казахской степи, хотя он пишет и о булгарах, приходивших в Сибирь по торговым делам. Видимо, казахский просветитель, называя булгар казанскими татарами, следовал русской традиции. Ведь в написании своего труда он опирался и на исследования русских востоковедов и тюркологов. Вообще, надо сказать, его мало интересовали события на Средней Волге, ибо он писал историю тюрок, к которым он, как и Абул-Гази, булгар не относил, точнее, относил лишь косвенно.
Вот еще одно свидетельство Шакарима, из которого можно сделать вывод, что современные татары не имеют прямого отношения к золотоордынцам: “До ухода казахов с Аз-Жанибеком, — отмечает историк, — еще до того, как они стали называться казахами, народ наш составляли роды: аргын, найман, керей, канлы, кипчак, уйсын, дулат. Все они и ныне имеются в составе других тюркских народов. Когда казахи отмежевались от остальных, те же роды составили новые этнические группы, известные сегодня как ногайцы, башкиры, узбеки”[xxxviii].
Опять-таки этнические процессы среди тюркских племен и народов, происходящие в период заката Золотой Орды, мало коснулись средневолжских татар (казанцев и мишарей), то есть булгар, и никто не может сказать, что такие-то роды из степей пришли к булгарам на Среднюю Волгу и имеются в их составе. Ибо к этому времени уже несколько сот лет, начиная с IX-X вв., история булгар развивалась по законам оседлых народов, а степных тюрок — по законам кочевых племен и их общее развитие в силу этого было невозможно. Но тем не менее они были близкими, родственными народами — язык и религия (ислам) объединяли их в единый суперэтнос. И вполне естественно, что взаимное проникновение между ними происходило, но не настолько, чтобы булгары превратились в “татар”, а степные тюрки перестали быть кочевниками.
Нет никаких сведений, что юго-восточные соседи булгар кочевые ногайцы в период Казанского ханства в массовом порядке осели на землях булгар и смешались с ними. Когда Казанское и Астраханское ханства в середине XVI в. были завоеваны русскими, Ногайская орда распалась на несколько самостоятельных государственных образований. В дальнейшем волжские ногайцы, составлявшие девять родов (мансур, орак, мамай, касай, ормамбет, тогыз, идешек, идесан, жанбайлык, караши) частью ушли к казахам и смешались с ними, а оставшиеся, после нападения калмыков в 1634 г., переселились на правобережье Волги и соединились со своими соплеменниками на Северном Кавказе.
Интерес к этнониму татары проявляли многие историки, пытаясь дать ответ на этот запутанный вопрос. Вот что писал о них В.Н.Татищев (1686-1750), исходя из представлений своего времени: “Из древних гисториков и географов как имяни татар, так и предков их, от которых они совершенно произошли, монгу, могул, или мунгал, не воспринимают, разве у Птоломея, глава 15 и 28, моулцы положенные. Следственно, доказуется, что имя татар не весьма древнее. Калмыки их доднесь мангут называют, а татаре имя поносное почитают. Страленберг, стр.50, толкует, еже тата то же значит, что по латине барбарус , то есть дикий или свирепый. И сие хотя неправо, как ниже явится, однако же татара в Европе долго сего имени, яко поносного не употребляли, чему мы в доказательство имеем, что они, с Батыем нашедшие, писались монгу, а не татара. Калмыцкий главный духовный Абугелом, почитаемый за ученаго междо ими, толковал, что оное в могульском древнем языке значит зброд, подлость или по нашему древнему наречию смерд, а по голански каналия. Дундук Даши, нынешний их хан, сказывал, еже оное из Тангутского, значит ветренный или непостоянный человек. Которые бывшие в 13 сте проповедники Карпеин и Рубрик, видится, утверждают, сказуя, что Чингиз, хан мунгалов, отправя больших сыновей с мунгалы на восток и юг, других, Тоскуса и Оккудая, послал с собранным из разных завоеванных им народов на запад, которые идучи до Волги, всех могущих служить с собою собирали. И от того, яко разных народов или областей собранные, збродом или подлыми пред мунгалы имянованы, мунгалы и калмыки себе за брань почитают, если его кто татарином назовет, что и Страленберг, стр.50, согласует”[xxxix].
Еще во времена Н.М.Карамзина (1766-1826), который родился в Симбирской губернии, и, видимо, этническую ситуацию в Поволжье знал не из книг, поволжские тюрки не называли себя татарами. “В самом деле, — пишет историк, — не один из нынешних народов Татарских не именует себя Tатарами, но каждый называется особенным именем земли своей, — уверяя что все они происходят от Турка; …”[xl].
Из современных казанских ученых наиболее глубокие исследования о происхождении этнонима «татары» проведены А.Г.Каримуллиным[xli] и М.З.Закиевым, который, в частности, пишет: «Что касается тат в слове татар, то оно применялось и применяется сейчас в некоторых тюркских языках в значении «чужой, не своего племени», в переносном смысле оно обозначало и «людей, служащих у вельмож», «праздношатающихся», «крепостных» и т.д. … Таким образом, этнонимтатар этимологически состоит из двух частей: тат- «чужой» и ар — «люди», татар — «чужие люди, люди чужого племени» — и по происхождению является тюркским словом»[xlii].
Таким образом, современные татары, являясь наследниками волжских и донских булгар, не могут считаться единственными потомками золотоордынцев. Таковыми являются также казахи, узбеки и ногайцы. Золотая Орда была великим государством и она в своей внутренней и внешней политике была не хуже и не лучше других феодальных государств того времени и население ее, состоявшее из многих народов и племен, не было “кровожадным”, как это пытаются представить некоторые историки. Волжские булгары играли большую роль в столице Золотой Орды и в других ее поволжских городах, тем более, что земли, на которых они возникли, когда-то принадлежали Волжской Булгарии. Но власть в Восточной Европе после падения Золотой Орды досталась Руси, а ее земли в настоящее время входят в состав двух государств — России и Казахстана. Tак что стремление некоторых казанских историков представить современных татар и Татарстан, исходя лишь из этнонима “татар”, единственными наследниками Золотой Орды, игнорируя казахов, узбеков, ногайцев и некоторые другие народы, по крайней мере, не верно.